Известный венчурный инвестор Мурат Абдрахманов вчера официально анонсировал запуск собственной венчурной экосистемы MA7 Ventures, которая включает фонд, клуб бизнес-ангелов и комьюнити. Подробнее о том, как будет работать новая структура и в чем ее ценность для инвесторов и стартапов, Мурат рассказал в интервью Виталию Волянюку, CEO Digital Business, в нашем подкасте на YouTube. Также мы узнали, сколько Мурат уже заработал на экзитах. Откровенно поговорили про «кухню» отношений инвесторов и фаундеров и чем smart-инвестор полезен проектам, помимо денег. И обсудили – снова – важность создания в Казахстане фонда фондов, которого до сих пор нет, но который с каждым годом нужен стартапам все сильнее. Собрали для вас несколько ярких цитат из подкаста в этом материале.
Видео уже на нашем канале на YouTube! Подписывайтесь!
«Мы вместе, фонд и клуб ангелов MA7, можем заходить в проекты уже достаточно крупными чеками»
– Я уже несколько лет работаю в формате супер-ангела. Супер-ангел отличается от обычного ангела размером чека. Если стандартный ангельский чек – это $10-50 тысяч, то у супер-ангела – $150-500 тысяч. Фактически, это такой же размер чека, как у венчурного фонда.
Ну и работа, на самом деле, тоже не ангельская. Очень глубоко, плотно взаимодействуем с проектами. Делаем серьезный due diligence.
И я не один, у меня есть команда. Поэтому вал задач, которые появляются с ростом портфеля,– а у нас он уже приближается к 50 компаниям – привел к тому, что необходимо менять форму. Подгонять ее под содержание. И мы решили создать MA7 Ventures Fund.
Это фонд, который будет заниматься тем же, чем я и раньше занимался. Мы не будем привлекать сторонних денег в него. Я буду по-прежнему инвестировать свои собственные средства. Это $3-4 млн в год в 10-12 проектов.
При этом параллельно с фондом мы с июня этого года запустили MA7 Angels Club. Как появился этот клуб? Я лично получал много запросов с рынка: «Мурат, как мы можем с вами соинвестировать?». Для начинающих венчурных инвесторов и даже для людей с большим предпринимательским опытом эта отрасль интересна. При этом они бы хотели заходить в нее плавно, по возможности не теряя деньги.
С другой стороны, мы видели спрос на дополнительный капитал со стороны наших стартапов. Некоторые проекты в своем портфеле я уже профинансировал и 2, и 3 раза. Но я не могу их финансировать больше. У меня есть определенные внутренние лимиты, аллокация по рискам. Потолок на один проект – миллион долларов с учетом follow-on.
И создание такого клуба внутри венчурной экосистемы MA7 оказалось очень логичным. Тем более в условиях отсутствия в стране фонда фондов, о котором мы много говорили, но его до сих пор нет. И нехватка такого фонда ощущается сейчас гораздо сильнее, чем год назад. Так как у нас уже подросли замечательные проекты, например, Heroʹs Journey, EasyTap и многие другие, которые показали отличный трекшен и имеют международные амбиции. Им нужны уже не десятки и сотни тысяч долларов, а миллионы для выхода на большие рынки.
И вот благодаря нашему клубу MA7 Angels Сlub мы можем заходить в проекты уже достаточно крупными чеками, объединяя ресурсы фонда и синдиката ангелов.
Как обучаются участники клуба MA7 Angels Сlub
– Наши ангелы через клуб получают доступ к большим международным проектам, к лучшим казахстанским проектам. Кроме этого, мы проводим что-то вроде обучения сase-by-case.
Допустим, мы сначала делаем какую-то аудиенцию со стартапером, который все объясняет, рассказывает про свой проект. Ангелы участвуют в этой встрече, задают вопросы. Но после таких аудиенций ребята из клуба обратились к нам: «Мурат, а можно ли проводить отдельную сессию? Как вы пришли к отбору этого проекта?». И мы пару таких встреч уже проводили, где я рассказывал, почему отобрал именно этот проект, что меня в нем зацепило. Это фактически тренинг на конкретном примере.
Когда я рассказываю про общие критерии и подходы в венчуре, это все выглядит хорошо, но больше как теория. А как это применить в реальной жизни? И вот мы как раз внутри клуба сейчас разбираем конкретные кейсы. Здесь вот так и так, такие есть риски и такие плюсы. Исходя из общей картины я принял решение инвестировать. А вы самостоятельно принимайте решение с учетом всей информации, заходить со мной в проект или нет. Это очень интересные разборы.
Сколько заработал на стартапах Мурат Абдрахманов
– Аббревиатура MA7… MA – это, очевидно, не мама анархия, а Мурат Абдрахманов. А что такое 7, это X7, целевая доходность?
Виталий Волянюк, CEO Digital Business
– Мне нравится ваша интерпретация:). Но, честно говоря, я ставил 7 в названии больше как знак удачи, талисман. Потому что венчур все-таки достаточно рискованное мероприятие и удача никогда не помешает.
Если говорить про доходность моего портфеля, то за все время я проинвестировал около 57 проектов. Я говорю «около», потому что какие-то сделки еще в процессе закрытия. Из них 5 проектов умерло, кто-то не пережил пандемию, кто-то не пережил славу (и такое бывает), и в 12 проектах произошел экзит.
Всего я вложил в стартапы 12 миллионов долларов, на них получил 22 миллиона на экзитах, и часть денег снова реинвестировал в стартапы. В целом по портфелю будет, возможно, не X7, но достаточно хорошая доходность. Потому что часть портфеля еще дозревает и в следующие два года, я думаю, экзиты, истории успеха обязательно будут.
«Важно, чтобы фаундер был happy и пахал с утра до вечера»
– Деньги у всех инвесторов одинаковые, вопрос: что дает инвестор стартапу кроме долларов, евро или тенге? Мы даем нашу экспертизу, с точки зрения стратегии, и наш нетворк. В операционку в стартапах я, как правило, не вмешиваюсь, а по стратегическому планированию активно работаю. Помогаем стартапам выстроить правильную венчурную историю, отношение с инвесторами, даем лиды на хороших инвесторов следующих раундов. Помогаем выработать отношения со стратегами. Особенно когда стратеги уже пытаются зайти, делают какие-то офферы.
У многих наших казахстанских стартапов опыта общения с большими корпорациями нет или его недостаточно. И бывает так, что ребята мне звонят: «Мурат, нам сделали оффер, что делать?».
Конечно, когда на горизонте уже маячат первые миллионы долларов, соблазн продать проект на ранней стадии у фаундера бывает большой. Особенно если это его первый стартап.
Я в таких случаях обычно говорю: «Ребята, в первую очередь это вопрос к вам. Да, мы можем сейчас зайти в сделку и как, я говорю, продаться щенками. Или у вас есть амбиции создать большую международную компанию? Терпеть еще несколько лет, но стать большими?».
Они: «Мурат, у нас семьи, нам же тоже нужно… – «Ну слушайте, ребята, давайте вы обратитесь к инвесторам и мы вам дадим разрешение сделать какой-то небольшой кэш-аут внутри, продать самим инвесторам какую-то долю, чтобы решить вопрос с жильем, например».
– А зарплата у фаундеров, как правило, скромная?
– Ну, она не позволяет купить квартиру в Алматы, чего уж там.
Поэтому, конечно, когда возникают разные жизненные ситуации, мы идем навстречу. Нам нужно, чтобы фаундер был happy. Чтобы он пахал с утра до вечера, и жена его не пилила: «Когда ты, наконец, принесешь реальные деньги в семью?!»:)
«Нефть закончится, что мы будем делать?» – про важность поддержи венчура государством
– Сегодня меры стимулирования компаний по выходу на экспорт, которые есть у нас в стране, в основном рассчитаны, скажем так, на компании классического бизнеса. А у нас взлетают и готовы к взлету венчурные проекты. И им, считаю, нужно оказать максимальную поддержку для выхода на внешний рынок.
Мне кажется, до сих пор в правительстве отношение к венчуру не совсем серьезное. Напоминает поговорку, чем бы дитя ни тешилось… На самом деле венчур – это не какая-то «любимая игрушка», это очень серьезно. Это будущее нашей страны. И за него пока платим мы: ангелы и частные венчурные фонды.
Объем государственных денег, который у нас есть в венчуре, крайне маленький. Я бы сказал, недопустимо маленький. У нас богатая страна. Нам нужно выделять на венчур через фонд фондов, например, около 100 миллионов долларов в год. А сумма, которая сейчас аллоцируется государством, примерно в 10 раз меньше.
Я часто говорю: дайте шанс будущему поколению, дайте шанс стране. Это все на самом деле про страну. Наша нефть закончится, что мы будем делать?