Нефтяная промышленность традиционно считалась «золотым билетом» для казахстанцев: стабильная зарплата, престижные корпорации, планы, расписанные на годы вперед. Но 28-летний Алмас Камбеш доказал, что даже привычная карьера может превратиться в стартовую площадку для бизнеса и инвестиций в США. Мы поговорили с ним о том, как нефтянка неожиданно привела его в мир финансов, чем американская культура поражает выходцев из СНГ и какие ошибки чаще всего совершают новички на фондовом рынке. Сегодня первая часть материала.

«Из Павлодара студенты обычно уезжают учиться в Россию»

Алмас вырос в Павлодаре и окончил обычную среднюю школу имени Ахмета Байтурсынова. Но его способности в физике помогли завоевать приз на международной олимпиаде среди стран СНГ и открыли дорогу к ведущим университетам ближнего зарубежья.

«Из Павлодара студенты обычно уезжают в Новосибирск или Томск — там сильные вузы. Я тоже рассматривал эти варианты: поступил в Казанский федеральный университет, Томский политехнический университет и ТУСУР (Томский государственный университет систем управления и радиоэлектроники).

В итоге выбрал Казань — поступил в Национальный исследовательский технологический университет на направление нефтепереработки, по сути Petroleum engineering. Позже, когда уехал в США, мой диплом именно так и эвалюировали», — рассказывает он.

Во время учебы Алмас успел пройти стажировки в российском «Газпроме» и в Schlumberger — крупнейшей нефтесервисной компании мира. После выпуска устроился в Weatherford, где началась «взрослая жизнь»: командировки между Россией и Казахстаном, проекты один за другим. Даже ковид почти не остановил отрасль — работы было более, чем достаточно.

Днем — работа в нефтянке, вечером — вебинары по финансам

Именно в этот период Алмас впервые серьезно задумался о личных финансах.

«Получал зарплату и думал: что дальше — ипотека, квартира? Но все это казалось тупиком. Видел, как рубль падает к доллару, вспомнил родителей, которые всегда старались хранить сбережения в валюте. И тогда меня осенило: нужно учиться зарабатывать в долларах. В 22 года начал изучать инвестиции», — вспоминает он.

Алмас открыл брокерские счета в России и Казахстане. Первые шаги сделал в IPO и OTC-проектах (сокращенное название внебиржевого рынка). Параллельно наблюдал, как у друзей растет интерес к новым инструментам: блокчейн, венчур, стартапы.

«Финансам я учился сам. Днем — работа в нефтянке, вечером — вебинары «Мосбиржи», «Газпромбанка», «Тинькофф». YouTube тогда почти ничего полезного не давал. Приходилось самому разбираться, что такое акции, облигации, ПИФы. Постепенно я понял: самое перспективное направление — это стартапы», — говорит Алмас.

Инженер нефтепереработки, который выбрал фондовый рынок

С каждым днем интерес Алмаса к финансам становился сильнее. Он все чаще посещал тематические мероприятия, знакомился с инвесторами и предпринимателями. Именно там произошла судьбоносная встреча с человеком, который впоследствии стал его начальником.

«Очень многое решают знакомства. Где бы вы ни находились, ключевой навык — это нетворкинг. На конференцию приходит 200–500 человек, но потом десять собираются отдельно — и именно там рождаются настоящие проекты. Я до сих пор так делаю: с удвоенным усилием хожу на конференции, на закрытые встречи. Так я и познакомился с будущим начальником», — вспоминает Алмас.

На одной из таких встреч руководитель компании по предоставлению финансовых услуг Triumff Finance предложил ему работу. А в 2021 году Алмас окончательно решил уйти из нефтянки и попробовать себя в новой сфере.

«Моим преимуществом было то, что я умел анализировать стартапы. В то время информации почти не было: приходилось самому искать данные об основателях и привлеченных инвестициях.. А когда я поступил в США на MBA, понял, что делал все правильно: методология анализа стартапов в университете оказалась такой же», — подчеркивает он.

«В Казахстане сформировался культ образования за рубежом»

Идея получить европейский или американский диплом всегда жила в голове Алмаса.

«В Казахстане сформировался культ образования за рубежом. Далеко ходить не надо, половина моих одноклассников уехали учиться за границу — кто в Россию, кто в Китай, кто в Европу или США. В России, например, такого нет: там больше говорят про Москву или Санкт-Петербург», — объясняет он.

Сам Алмас от казахстанских трендов не отстал и решил попробовать поступить в США. Главным барьером оставался английский. Хотя язык Алмас учил со второго класса, реального прогресса не было.

«Пока не начнешь говорить — расти не будешь. У многих иллюзия: думаешь, что у тебя Intermediate, а по международным стандартам уровень обычно на один-два ниже. Когда начинаешь разбирать реальные критерии B1, B2, C1, понимаешь: это не просто слова в анкете, там полноценная грамматика, времена, лексика под конкретные ситуации. Я осознал, что нужен системный подход: регулярная практика, реальные собеседования, пробные тесты. Серьезный прогресс пошел только, когда я поставил цель поступать», — отмечает Алмас.

В декабре 2022 года он подал документы, а уже в марте 2023-го получил офферы сразу от двух университетов — в Сан-Франциско и в Новом Орлеане. В итоге выбор пал на второй.

«С визой проблем не возникло, хотя это всегда риск. Даже если у тебя оплачена учеба и сильный университет, могут отказать. Не раз слышал такие истории и был в шоке. Но мне повезло — визу дали. Прилетел в Сан-Франциско, встретился с друзьями, успел проехаться по Калифорнии. А в августе уже поехал в Новый Орлеан», — рассказывает он.

Трудности адаптации: сложный учебный процесс и дорогая жизнь

Первые испытания начались сразу после приезда. Учеба в США оказалась крайне интенсивной: семестр длится всего два месяца, и уже через три недели наступают первые midterm-экзамены.

«Ты только название предмета успеваешь выучить — а уже нужно сдавать тест. Особенно тяжелым оказался финансовый учет. Американская система GAAP (Общепринятые принципы бухгалтерского учета) сильно отличается от нашей и, как по мне, совсем нелогичная. Сначала я считал этот предмет второстепенным, но очень быстро понял, насколько ошибался. На втором году уже сам говорил новичкам: «Учите его полностью, не пропускайте ничего»», — вспоминает Алмас.

Не менее ощутимым вызовом стали бытовые расходы. В Новом Орлеане аренда двухкомнатной квартиры обходилась примерно в $1300 — и это еще считалось «дешевым» вариантом по американским меркам. Продукты стоили почти в два раза дороже, чем в СНГ, а страховки составляли отдельную серьезную статью бюджета.

«Для примера: автополис в Луизиане обходится в $250 в месяц. В России на Range Rover обязательная страховка стоит $150 в год. Но больше всего меня удивила стрижка в барбершопе — $55 против привычных $10 в России», — рассказывает он.

Но приятным бонусом стало то, что обучение Алмаса полностью покрывал грант — редкость для MBA. Обычно студенты платят $120–180 тыс. за два года, но высокий балл GMAT, академические достижения и профессиональный бэкграунд позволили ему получить полное финансирование.

Непростой выбор

Параллельно с учебой Алмас начал активно искать стажировки. В США этот процесс имеет строгую сезонность: основной поток подачи заявок начинается уже осенью — с августа по декабрь студенты рассылают десятки резюме и проходят первые раунды собеседований. Для MBA это особенно важно: именно стажировка после первого курса во многом определяет дальнейшую карьеру.

«В начале у меня было несколько вариантов. Я получил оффер от небольшой инвестиционной компании и параллельно участвовал в отборе в Dell Technologies. Это был сложный выбор: в инвестициях можно было глубже погрузиться в финансы, а Dell — это глобальная корпорация, международные проекты и совершенно другой масштаб. В итоге решил рискнуть и попробовать силы в крупной компании», — вспоминает он.

Борьба за место

Процесс отбора оказался непростым. На позицию internship в Dell подалось больше двух тысяч человек. В итоге отобрали около 50 студентов MBA по всей стране и еще порядка 250 бакалавров. Конкурс был очень высоким, каждый раунд отсекал десятки кандидатов.

«Сначала был скрининг — проверка резюме и мотивации. Потом несколько раундов интервью: кейс-интервью, где нужно было предложить решение конкретной бизнес-задачи, технические вопросы по финансам и аналитике, плюс обязательная проверка софт-скиллов. HR-ы смотрели, умеешь ли работать в команде, как держишь стресс, насколько структурировано отвечаешь. Было непросто, но помог опыт работы в крупных международных корпорациях и то, что я умел разговаривать с клиентами на языке бизнеса», — рассказывает Алмас.

Финальным этапом стала презентация перед менеджерами, где каждый кандидат должен был предложить свое видение решения задачи для условного клиента. Алмас успешно справился с заданием и получил долгожданное приглашение.

«Финансовый мир тогда казался недосягаемым»

Стажировка в Dell длилась четыре месяца — Алмас попал в департамент Customer Success. Это направление не связано с поддержкой, а скорее с консалтингом внутри компании. Его задача заключалась в том, чтобы помогать крупным клиентам интегрировать технологии Dell.

«Представьте: ИТ-компания продала решение банку JPMorgan. Продажа состоялась, но внедрение системы может занять месяцы или даже годы. Customer Success отвечает за то, чтобы клиент действительно начал использовать продукт и остался доволен. Это особенно важно, когда речь идет о Wells Fargo, Bank of America или Citi», — рассказывает он.

«Для меня изначально приоритетом были финансы»

По итогам стажировки в Dell Алмас получил хорошие отзывы, но продолжать карьеру в ИТ-департаменте он не планировал.

«Для меня изначально приоритетом были финансы — корпоративные или инвестиционные. Работать в финансовых отделах ИТ-компаний тоже можно, и это интересный вариант, но я понимал, что хочу строить карьеру именно в этой сфере», — говорит он.

Поэтому сразу после стажировки начался новый этап — поиск постоянной работы. С мая по август он активно проходил собеседования. Одним из самых напряженных процессов оказался отбор в хедж-фонд: два с половиной месяца, 13 раундов интервью и максимальная концентрация.

В энергетической компании процесс был проще — собеседования с тремя командами из разных департаментов, одно из которых завершилось оффером. Параллельно Алмас получил предложения еще от трех компаний, и в итоге выбор сузился до двух направлений: хедж-фонд или энергетика.

«Воплощение мечты — работа в финансовом отделе»

Окончательный выбор он сделал в пользу Entergy, крупной американской энергетической компании, где занял позицию в блоке корпоративных финансов. Сейчас его работа сосредоточена на финансовом планировании и аналитике (FP&A).

«Первый уровень — классический финансовый анализ: модели в Excel, сценарные расчеты, прогнозы по кварталам и годам. Второй — более глубокая работа с данными: статистика и моделирование в Python, SQL и R, чтобы находить закономерности и точнее прогнозировать результаты», — объясняет он.

«По-братски не проканает»

После поиска работы и первых месяцев адаптации встал вопрос корпоративной культуры. Алмасу довелось поработать в трех странах, и в каждой атмосфера в офисе оказалась разной.

«Культура везде разная — даже в Казахстане и России есть отличия. Если сравнить три страны, то можно сказать так. В России корпоративная культура очень прямая: люди говорят в лоб, без улыбок и дипломатии. В Казахстане дистанцию рвут быстрее, общаются по-братски: «Давай, брат, сделаем». В Америке же все строится на вежливости, равенстве и позитиве. Здесь принято обращаться по имени даже к вице-президенту компании, хотя по возрасту он может быть старше тебя на 25 лет. Для меня это поначалу было дико: внутренне хотелось говорить «по имени-отчеству», а тут нужно просто «Джон», — поделился герой.

Также американская культура общения предполагает постоянный смолток, улыбку «во все 32 зуба».

«Атмосфера должна быть дружелюбной, даже если проект трещит по швам. В России тоже бывает смолток, но скорее формальный. В Центральной Азии — вообще другой подход, более неформальный, дружеский», — рассказывает Алмас.

«Клиент всегда прав» vs «Клиент решает все»

Но еще сильнее Алмас почувствовал различия в нагрузке. Формально в США рабочий день длится восемь часов, но на деле почти всегда выходит больше. В ИТ-городках коллеги могут закрыть ноутбук ровно в шесть, но в финансах 50 часов в неделю — это минимальный стандарт. А в банкинге или инвестициях легко доходит до 70–100.

«В России ситуация похожая. До переезда в США я сам так жил: начинали в семь утра, чтобы избежать пробок, и заканчивали в восемь вечера. По факту выходило по 12–13 часов в день», — пояснил он.

Американский акцент, однако, другой — компания всегда подстраивается под клиента. Если твой клиент JPMorgan, и ему срочно нужно внедрить новую технологию — твой отдел обязан это сделать.

В следующем материале наш герой расскажет о главных финансовых отличиях между США и Казахстаном. Текст опубликуем завтра.

В тему:

«Разработчики могут получать $150-160 тыс. в год». Казахстанец устроился в Amazon и переехал в Ирландию

Из Павлодара в Нью-Йорк: казахстанец уехал в США и устроился в крупную энергетическую компанию