Мир замер в ожидании. В Анкоридже, на самом краю американской территории, состоится встреча, которая может стать поворотной точкой не только для российско-американских отношений, но и для всей глобальной геополитической архитектуры. Трамп и Путин в данный момент одинаково выражают монументальное спокойствие и открытость к диалогу, но американский лидер говорит еще и о 75-процентной вероятности успеха встречи.
Что стоит за возможным «успехом» переговоров? Конец войны, откат санкционного давления, перезапуск мировой торговли или, напротив, очередной виток напряженности? «Это очень сложный вопрос», — подтверждает собеседник Digital Business Алмас Чукин. Мы обсудили возможные сценарии и получили откровенный, аналитически выверенный прогноз для мира и, в частности, Казахстана.
Начало встречи Путина и Трампа
Переговоры лидеров США и России стартуют 15 августа в 11:00 по анкориджскому времени, что соответствует полуночи 16 августа по времени Астаны.
Полная непредсказуемость
Как бы ни старались аналитики построить логические цепочки, главная характеристика предстоящих переговоров — полная неопределенность. И это не слабость прогноза, а «потемки» в стратегическом мышлении Дональда Трампа. Геополитическая интрига, внутренние давления на лидеров, слишком высокая ставка и слишком много переменных — все это превращает сам факт диалога в ставку в карточной игре:
— Непростой вопрос. Самый правильный ответ здесь, пожалуй, — это полная непредсказуемость. Особенно для тех, кто работает в серьезном режиме. Это тоже своего рода прогноз: когда ты знаешь, что ничего не понятно, лучше держать свои фишки ближе к телу и меньше рисковать — если использовать покерные сравнения. Это мое общее отношение к ситуации, — начал Алмас Чукин.
Фундаментальные факторы
За геополитикой и дипломатическими жестами не стоит забывать об экономике. Даже если завтра будет объявлено перемирие, «мир» не наступит мгновенно — ни для России, ни для ее ближайших экономических партнеров. Алмас Чукин предлагает нам посмотреть на ситуацию глазами финансиста и технократа: через призму двух ключевых процессов, определяющих реальное состояние дел в РФ.
— Если подходить более практично, я исхожу из двух фундаментальных вещей: финансовой и технологической деградации России. Технологическая — по понятным причинам. Вся эта идея создать «суверенный Microsoft Office», «суверенную Oracle Database» — это абсурд. Не мне вам объяснять, что вся мировая ИТ-инфраструктура и культура закладывались еще со времен IBM-360. Даже часть первых советских компьютеров, по сути, были копиями IBM. Именно IBM во многом задала технологический и идейный вектор, по которому человечество движется до сих пор. Санкции не действуют моментально, но на примере СССР я сам видел, как работает технологическая изоляция. Опираться только на собственные силы, отрезав себя от мирового научного и технического прогресса — путь в никуда. Это и есть технологическая деградация. Если она продолжится — ничего хорошего ждать не приходится, — объясняет банкир.
Теперь о финансовом аспекте
— Это важно, чтобы понимать, что собой представляет Россия сейчас и что с ней будет, если, допустим, завтра закончится война. Наверное, страна задышит немного свободнее. Но и это не произойдет за один день. Они уже вложили миллиарды долларов в попытку создать «независимую» инфраструктуру. Это и есть технологический поворот. В этом плане мы в Казахстане находимся в лучшем положении — запускаем Starlink, идем в ногу с современными трендами, — продолжил Чукин.
Будут вторые 90-е
Даже если абстрагироваться от идеологии и эмоций, финансовая картина России сегодня выглядит крайне уязвимой. Алмас Чукин жестко и предельно конкретно утверждает: перед нами государство, которое за три года не просто ослабло, а подошло к грани системного экономического коллапса.
—России «вставать с колен» будет очень тяжело. За три года она, по сути, оказалась на грани банкротства. Есть три ключевые финансовые катастрофы, о которых мало говорят, — подвел к разъяснениям собеседник Digital Business.
Первая катастрофа
— Это потеря золотовалютных резервов. Если Запад вернет замороженные 300 миллиардов долларов (это золотовалютные резервы) — хорошо. Если нет — это серьезная проблема. Сейчас она незаметна, но как только война закончится, встанет вопрос: а что вообще стоит за рублем?
Вторая катастрофа
— Это полное истощение Фонда национального благосостояния. Он изначально задумывался как резерв на будущее, в том числе для поддержки пенсионной системы в стареющей России. Но на конец этого года от ФНБ, скорее всего, не останется почти ничего. Изначально в нем было порядка 300–400 миллиардов долларов, но значительная часть этих средств была вложена не в ликвидные активы, а в капитализацию госкорпораций, облигации, акции различных структур типа ВЭБа, ВТБ и прочих. Ликвидная часть — это, по сути, то, что можно быстро использовать. Именно она исчезала со скоростью почти 100 миллиардов в год. Сегодня у России тяжелейшая ситуация: дефицит бюджета втрое превышает прогнозируемый. Планировали закончить год с дефицитом в 1,5 триллиона рублей, а сейчас уже перевалили за 4 триллиона, и это не предел. Даже если война завтра закончится, это не означает, что жизнь в стране резко улучшится, — объясняет Алмас Чукин.
Третья катастрофа
— Фондовый рынок. Привлечение капитала для развития стало почти невозможным. Рынок рухнул, доверие подорвано, и нормальные инвесторы вряд ли вернутся туда в обозримом будущем. Сейчас на фондовом рынке только спекулянты. Кроме того, около 40% российского бюджета — это затраты на военную промышленность. Если завтра война закончится, что делать с военно-промышленным комплексом? Продолжать штамповать оружие — значит тратить ресурсы впустую. Свернуть — значит демонтировать отрасль и выбросить на улицу тысячи людей. В любом случае — плохо. Это напоминает вторые 90-е, — суммировал наш собеседник.
Смотрим на оптимистичный сценарий
Даже если в Анкоридже прозвучат обнадеживающие сигналы и стороны объявят о прорыве, на практике это не означает мгновенного восстановления доверия к России. Алмас Чукин подчеркивает: в мире больших денег память долгая, особенно когда речь идет о потерянных миллиардах.
Даже самый благоприятный исход переговоров не отменяет того факта, что международные инвесторы уже обожглись — и вряд ли ринутся обратно. Чукин, однако, добавляет, что обсуждать какой-либо сценарий кроме оптимистичного — смысла нет.
— Не хочется гадать о сценариях — узнаем завтра. Негативный сценарий и так понятен: ссора, провал, никаких договоренностей — и все продолжается в том же духе. Обсуждать нужно только оптимистичный сценарий: а что, если договорятся? Но даже тогда инвесторы в Россию не вернутся быстро. Пройдут годы. Они потеряли миллиарды долларов, и это надолго останется в памяти не только у компаний, но и у банков. Потому что компании, прежде чем вернуться, идут в банки. А банки скажут: «Ок, но тогда премия за риск +15%». В итоге бизнес туда, на мой взгляд, просто не пойдет. Всем скажут: «Торгуйте, но не стройте заводы, завтра опять все потеряете». Поэтому, с точки зрения Казахстана, рисков того, что компании, перебравшиеся к нам из России, начнут массово возвращаться обратно, почти нет, — уверен банкир.
Переехавшие останутся в Казахстане, а танки — там, где застучит мотор
Военные расходы, пусть и неэффективны с точки зрения развития, все же создали внутреннюю финансовую подушку для тех, кто оказался рядом с госзаказом. Но иллюзий быть не должно: экономический рост на танках — это рост без будущего, убежден наш собеседник. А вот предприниматели, уехавшие и адаптировавшиеся в других странах, — наоборот, нашли новую устойчивость, говорит Алмас Чукин.
— Я говорю прежде всего о проблемах именно государственной экономики России. А вот частный бизнес, особенно тот, что производит полезные вещи, чувствует себя весьма неплохо. Я встречался с российскими бизнесменами — они говорят, что никогда не зарабатывали так хорошо, как во время войны. Все, что можно, продают по высоким ценам, государство щедро раздает деньги. Да, МСБ жалуется на дорогие кредиты, но особенно жалуются структуры, близкие к государству, те, кто производит ерунду и хочет продавать ее дорого. Строители, например, говорят, что их квартиры никто не покупает. Это общий фон. Но если убрать этот шум, то видно: нормальные бизнесмены хорошо зарабатывают. Москва сегодня выглядит лучше, чем когда-либо. Те 200 миллиардов долларов (были в ФНБ), которые были заморожены, конечно, ушли в военные нужды — в снаряды, беспилотники и прочее. Но деньги остались в стране и кто-то их получил.
Проблема в том, что если ты делаешь трактор — он пашет землю. Если танк — он доехал, сгорел, и все. Вклад в ВВП — одноразовый. Поэтому российский бизнес жив-здоров. Особенно та его часть, которая освоила «военные» деньги. А те компании, которые ушли из России и открыли бизнес в Казахстане — они возвращаться не будут. Им и так удобно: знают российский рынок, работают с ним, но убрали политические риски. Сейчас паранойя по поводу «дружественных» и «недружественных» стран, и даже если она ослабнет — возвращаться нет смысла. Представьте, они вернутся, а их коллеги скажут: «А, гаденыш, где ты был с 2022 года?» Это тоже риски. Если у тебя технологические продукты — неважно, где ты находишься. Заводы, конечно, просто так не перетащишь, но бизнес, основанный на знаниях, легко адаптируется. Экономика — как вирус. Она живучая и неубиваемая. Она как-нибудь, но выживет, — заключил Алмас Чукин.
В тему:
Казахстанский депутат назвал вероятный итог встречи Путина и Трампа