Эксперт высказался о сценариях влияния Трампа на нефтяной рынок и о будущем нефти в Казахстане

Возвращение Дональда Трампа в качестве президента США активизировало в Казахстане обсуждение насущных вопросов и попытки понять, как влияет политика Штатов на далекий от них Казахстан. Конечно же, интерес лежит и в плоскости нефтяной темы. Мы обратились к члену Общественного совета министерства энергетики РК, основателю телеграм-канала «Байдильдинов. Нефть» Олжасу Байдильдинову с вопросами о том, как устроен нефтяной сектор в Казахстане, что нас ждет в отношениях с ОПЕК+ и как может повлиять администрация Трампа на этот рынок.

О реалиях нефтяного сектора в Казахстане

Для начала мы попросили Олжаса Байдильдинова высказаться о том, каковы шансы у Казахстана закрепиться в качестве надежного поставщика нефти и что вообще происходит на нефтяном рынке страны. Реалии, увы, не такие позитивные, как в рассуждениях части людей, уверенных, что Казахстан — нефтяная страна, способная обеспечить каждого гражданина благодаря этому ценному ресурсу.

— 90 млн тонн нефти добыли в Казахстане в 2023 году, и основной объем — 60 млн тонн — это три кита: Тенгиз, Карачаганак и Кашаган. Важно понимать, что ни правительство Республики Казахстан, ни министерство энергетики не могут приказать китам, куда поставлять нефть — они могут транспортировать ее хоть на Луну. Могут транспортировать в Китай, если захотят, могут в Афганистан или южнее, могут через Каспийское море, если это нужно будет. Но пока наиболее оптимален по экономике и по времени маршрут КТК, через который проходит 80% объемов от экспорта. Эта нефть идет на европейские НПЗ этих же американских и европейских компаний, поэтому вопросы о влиянии на экспортные маршруты неуместны — это не мы решаем, а операторы оценивают то, как им выгодно работать.

Так вот, 60 млн тонн — это добыча и полностью экспорт китов, на внутренний рынок они ничего не поставляют. Оставшиеся 30 млн тонн делятся: 18 млн идет на внутренний казахстанский рынок для переработки, 12 млн тонн экспортируется. 12 млн тонн на мировых рынках — это примерно по 200 тыс. баррелей в сутки, при ежесуточном мировом потреблении в 103-105 млн баррелей. Легко посчитать и сопоставить объемы.

И это не казахстанская опять-таки нефть, это нефть частных компаний, например, китайских. Поэтому не нужно представлять Казахстан классической нефтяной державой. Мы не поставляем эту нефть, ею владеют иностранные компании. Остаток, который есть, очень маленький, именно поэтому у нас бюджетный кризис и прочее.

О попытках балансировать между ОПЕК+ и планами по росту добычи

В начале февраля в казахстанских СМИ появилась новость о том, что Казахстан обязался компенсировать перепроизводство нефти в 2024 году. В Минэнерго отметили, что в 2025 году запланирован рост добычи нефти в связи с проектом по расширению Тенгизского месторождения, но Казахстан не отказывается от своих обязательств перед ОПЕК+. Поэтому примет меры в этом и следующем году, чтобы исполнить взятые обязательства. Олжас Байдильдинов объяснил, почему Казахстану приходится балансировать между планами операторов и ответственностью перед ОПЕК+.

— У Казахстана двойственная позиция, снова из-за того, что нефть не наша. Но мы согласились на сокращение добычи в рамках ОПЕК+, и я сразу, еще в 2022-2023 году, писал, что Казахстан не выполнит это соглашение.

Американские и европейские компании, которые добывают в Казахстане, не заинтересованы, как глобальные игроки, чтобы Казахстан сокращал добычу. Они наоборот наращивают ее. Тенгиз — это на 75% американские компании Chevron и ExxonMobil. Поэтому как только Дональд Трамп вступил в должность и поручил увеличивать добычу, «Тенгизшевройл» уже на следующий день после его заявления отчитался о введении в строй проекта будущего расширения Тенгиза, который стоит 49 млрд долларов. Они его неоднократно откладывали, но сразу же после заявления американского президента анонсировали. Поэтому Казахстан хоть и присоединился к соглашению ОПЕК+, но не выполняет условия по сокращению добычи.

Более того, у нас есть планы по росту добычи нефти — как раз таки на ТШО, который планирует увеличить объемы на 12 млн тонн в год. Увеличение добычи для Казахстана это плюс, конечно, потому что мы получим больше налогов, больше валютной экспортной выручки. И в целом при текущих мировых ценах для нефтегазовой отрасли, как для драйвера поступлений в бюджет, все хорошо. Но опять же — снижается некитовая добыча. Наш бюджет уже не зависит в целом от нефти и нефтяных цен, потому что расходы сильно растут, мы уже залазим в Нацфонд и привлекаем займы для того, чтобы перекредитовывать текущие обязательства. Поэтому, естественно, нефтяное влияние на бюджет есть, но оно уже совсем не такое, как раньше.

О вариантах влияния Трампа на нефтяной рынок

Возвращение Дональда Трампа к власти в США обсуждается в самых разных аспектах, включая, конечно же, вопрос нефтедобычи и цен на нефть. Олжас Байдильдинов высказал свое видение на тему того, как вернувшийся к должности президента Трамп потенциально может повлиять на этот рынок.

— Что касается Дональда Трампа, то есть 3 варианта влияния новой американской администрации на нефтяной рынок.

Первый — это увеличить собственную добычу. Они могут дать примерно 1,5-2 млн баррелей в сутки от текущих 10-11, но это перспектива 1,5-2 лет, и не факт, что
они это смогут сделать в плане экономики. То есть нарастить-то можно, но вопрос в том, какая будет себестоимость. Она, судя по всему, у Соединенных Штатов в районе 50-60 долларов за баррель.

Второй способ — более легкий — договориться о наращивании добычи с Саудовской Аравией и ОАЭ. Саудиты убрали с рынка порядка 2-2,2 млн баррелей в сутки: они добывали больше 11 млн, сейчас порядка 9 млн. У ОАЭ сейчас добыча порядка 3,2-3,4 млн баррелей в сутки, но по плану к 2027 году — 5 млн в сутки. И саудиты, и Эмираты хотят добывать больше — и у тех, и у других в принципе мощности для наращивания есть. И они на какой-то момент могут рынок дисбалансировать. Потому что страны ОПЕК+ убрали более 3 млн баррелей в сутки примерно, и, естественно, основная доля сокращения пришлась на Саудовскую Аравию и на Россию.

Россия в текущих условиях добывает, сколько может, и это — очевидно — потолок сейчас. А вот саудиты и Эмираты могут наращивать, но вопрос в том, что в таком случае цены упадут — скажем, до 60 долларов за баррель. Но, например, Саудовская Аравия при текущих 9 млн баррелей в сутки имеет выручку в 80 долларов за баррель — это порядка 720 млн долларов ежедневно. Это большие деньги, и чтобы такой же объем выручки обеспечить при ценах 60 долларов за баррель они должны добывать 12 млн баррелей.

И в целом баланс выглядит довольно неплохо — они как получали выручку, так и получают. Но чтобы добывать на четверть больше, естественно, нужно увеличивать себестоимость. И вопрос в том, насколько саудиты готовы сейчас жертвовать своей маржой для того, чтобы удовлетворить какие-то амбиции Трампа.

Третий способ — это прикрутить гайки на фондовом рынке. В Соединенных Штатах так обычно и бывает, когда случается какой-нибудь экономический кризис и мы видим падение цен на нефть и на сырье в целом. Сейчас бумажный рынок торгов нефти даже не в десятки, а в сотни раз превышает объем торгов и поставки живой настоящей нефти. Здесь администрация США могла бы предпринять усилия, чтобы сбить этот спекулятивный накал. Но опять же это тоже не продлится долго.

Таким образом наиболее действенный способ для США — это договориться со странами Персидского залива, но, естественно, они не будут идти на это просто так. Будут встречные условия — к примеру, решить вопрос с Ираном и убрать их нефть с мировых рынков или решить некие ближневосточные проблемы. Но как раз таки саудиты были главным драйвером для ОПЕК+ по снижению добычи. И вряд ли они пойдут на такой шаг, жертвуя высокими ценами на нефть и хорошей маржинальностью ради Трампа, который пришел на 4 года.

Но, как я писал в своем канале уже в январе, если такой сценарий все-таки воплотится в жизнь, Казахстан, естественно, столкнется и со снижением цен на нефть, и с девальвацией у главного партнера, что, соответственно, открывает путь тенге к новым «доселе невиданным» вершинам.

Читайте также: «За сотовую связь платим гораздо больше». Мысли эксперта о росте цен на топливо в Казахстане и их влиянии на инфляцию