«Нас ждет робото-коммунизм». Ключевые мысли из выступления Ника Давыдова

На прошлой неделе в Астану приехал Ник Давыдов, сооснователь и партнер фонда DVC, один из самых известных русскоязычных инвесторов в Кремниевой долине. В его активе успешные продажи стартапов таким корпорациям, как Google и Facebook. В портфеле фонда DVC на сегодня уже 4 «единорога». На митапе, который был организован в Astana Hub, Ник поделился своим видением, как будут развиваться проекты в сфере искусственного интеллекта. Как они изменят нашу жизнь, экономику, образование. И почему, несмотря на то, что развитие AI приведет к радикальному удешевлению строчки кода и замещению людей алгоритмами во многих сферах, прямо сейчас стоит «идти в ИТ» и заниматься стартапами. Приводим ключевые цитаты.

– Хотел бы поговорить с вами про, наверное, самое интересное, что происходит сейчас в мире – искусственный интеллект. Про технологическую революцию, которая может поменять то, как мы живем, как мы работаем, учимся… Как сказал писатель, футуролог Юваль Ной Харари, настает конец человеческой истории. Звучит очень страшно, но на самом деле он имел в виду, что дальше будет история человека и машины.

Кстати, у меня уже во всех социальных сетях аватарки от Lensa, потому что я выгляжу плохо, а AI меня рисует красиво. :)

Понятно, что в этой сумме есть транш в $5 млрд, которые Open AI (разработчик GPT-Сhat) получил от Microsoft. Но кто-то же еще $6 млрд проинвестировал в другие проекты!

Харари,  которого я  вспоминал, сказал очень интересную вещь: язык – это операционная система человечества. Все, что создано людьми – вся наука, все искусство, культура, здание Astana Hub, в котором проходит наша встреча, – создано благодаря языку и описано языком. Все, что делают люди, можно превратить в лингвистическую функцию. А что лучше всего делают эти large language model (LLM), как ChatGPT? Они предсказывают результат лингвистической функции.

Я много общаюсь с разными инвесторами, особенно с теми, кто постарше и инвестирует в компании побольше. Они говорят: это прикольно, конечно, чат-боты будут для всего. И я уже устал им объяснять: ребята, это не про чат-боты! А про то, что эта штука сможет выполнять работу «белых воротничков». Она сможет делать то, что делают клерки, выполнять и какие-то в меру креативные задачи: писать тексты, делать презентации и т.д.

Фото: astanahub.com

Например, одна из наших портфельных компаний TheTeam.ai делает виртуальных агентов саппорта, которые владеют информацией про продукт компании, базовые процессы, они знают, кто им звонит или пишет, понимают, какое состояние аккаунта, и могут поговорить с клиентом. А если они чего-то не понимают, то идут к сотруднику-человеку, своему начальнику. Задают ему вопрос человеческим языком, получают ответ и транслируют его клиенту. Запоминают его на будущее, рефлексируют, понимают, как можно улучшиться, как можно сократить какой-то путь, как сделать клиента более счастливым. Прикольно?

Разрабатывая AI-решения, айтишники автоматизируют, прежде всего, себя. В первую очередь, падает стоимость строчки кода. Это происходило с нами уже. Интернет-революция привела к тому, что упала стоимость передачи данных, «облачная» революция привела к тому, что стоимость хранения данных упала почти в ноль, теперь стоимость строчки кода падает в ноль. Разработчики раньше в цене росли, а теперь результат их деятельности в цене падает.

Возвращаясь к замене «белых воротничков» на АI. Представим, что есть виртуальные сотрудники, из них можно собрать виртуальный департамент с виртуальным менеджером. Как люди принимают решения? Это все математически можно описать, для этого есть Markov decision process (graph). Можем сделать так, чтобы виртуальный менеджер оптимизировал свои решения? Можем. Например, наша портфельная компания Solai, основанная Санжаром Бахтияром из Казахстана, – они оптимизируют решения в логистике с помощью reinforcement learning (один из способов машинного обучения, в ходе которого система обучается, взаимодействуя с некоторой средой). И работает это прекрасно. Так же, как AlphaGo, например, оптимизирует решения в игре в го и выигрывает у самого сильного в мире игрока, то же самое AI может делать с процессами и решениями в бизнесе.

А что будет если мы в компании создадим много автономных департаментов (на базе АI) – у нас будет автономный бизнес? Прикольно. Конечно, это довольно футуристическая штука. Потому что примерно 99% компаний пока находятся на нулевом уровне готовности, с точки зрения перехода к автономному бизнесу. Чтобы двигаться в этом направлении, перейти c Уровня 0 на Уровень 1 нужно, чтобы у тебя все данные были объединены и доступны – в CRM-системе, ERP-системе, все действия сотрудников оставляли цифровой след, все процессы были описаны и формализованы, а люди в этих процессах заменяемы. И тогда ты можешь говорить, что начинаешь переходить к autonomous enterprise.

К чему нас это все приведет? Это приведет к интересной ситуации. Мы будем говорить про «robotic communism». Потому что переход к автономно работающим предприятиям будет создавать огромное количество «вытесненных» работников. И это может произойти быстро, учитывая скорость проникновения AI в разные сферы, и приведет к огромным социальным последствиям: когда мы получим большое количество людей, которые потеряли работу, не смогли переучиться. Нам, кстати, вообще надо пересмотреть, то, как мы людей учим, подходы в образовании. Магжан Мадиев, CEO Astana Hub, показывал нам школу программирования alem, в ней нет классических уроков и учителей, а люди учат друг друга. Они учатся не hard skills, а тому, как учиться, как решать проблемы. Нам надо всю мировую образовательную систему перестроить срочно на эти рельсы.

Участники встречи в Astana Hub. Фото: astanahub.com

Однако если говорить о будущем, в какой-то момент перестанет хватать работы даже для переобученных людей. Мы придем к миру, в котором роботы создают достаточно всего, чтобы людям платить просто за то, что они люди. И тогда мы придем к концепции универсального базового дохода. Кстати, самый масштабный эксперимент с этой концепцией, по сути, произошел во время пандемии ковида в США – когда государство печатало деньги и раздавало их миллионам людей.

Почему в будущем мы будем говорить про робото-коммунизм? Потому что если мы получим экономику, где роботы будут производить базовые блага, чтобы у каждого человека была возможность где-то жить, что-то есть, где-то учиться, развлекать детей, то конкуренция в этих базовых благах только вредит. Ведь на конкуренцию тратятся ресурсы. Если мы конкуренцию уберем и введем обратно госплан, – я понимаю, сейчас меня закидают помидорами за такие слова – так вот, если мы введем госплан, которым управляет AI, которому вся информация о рынке будет доступна, он сможет принимать по-настоящему эффективные решения, наилучшим образом задействовать имеющиеся ресурсы, чтобы прокормить, обеспечить необходимыми благами все население Земли.

Когда я пытаюсь сделать что-то лучше, чем другие, поменять процессы, улучшить продукт. Верю, что помимо плановой экономики, которая будет нацелена на удовлетворение базовых потребностей человечества, люди будут работать и в рыночной, конкурентной экономике, которая будет нацелена на производство и дистрибуцию инноваций. И пока никто ничего не придумал лучше для создания инноваций, чем модель венчурного капитала. Почему? Потому что венчурный капитал и стартапы нацелены на долгосрочный выигрыш и на большое количество попыток, а не сохранение cтатус-кво в отличие от корпораций. Оптимальный стартап с максимальной скоростью ошибается, чтобы в итоге найти те вещи, которые работают. А оптимальная корпорация стремится не ошибаться, потому что каждая ошибка – это потеря. Поэтому основная идея, с которой мы строим наш фонд DVC, – сформировать инструментарий, который позволит включить миллиарды людей в экосистему венчурного капитала.

Фото: ideanomics.ru

Читайте также: «Единорог» – это не мечта, а базовая цель». Как Solai намерен совершить революцию в логистике