ИИ станет участником бюджетного процесса. Большое интервью о цифровой трансформации госфинансов с Асетом Турысовым
Чуть больше года назад Асет Турысов был назначен на должность вице-министра финансов. Ему поручили курировать проекты по переводу всей цепочки государственных финансов в digital. Какие первые осязаемые результаты на этом пути? Для чего все информационные базы объединяются в Минфине в единую Big Data экосистему? Как цифровой тенге повысит прозрачность и эффективность госзакупок? Как технологии искусственного интеллекта могут изменить бюджетное планирование и администрирование? Об этом – в большом интервью Асета Турысова директору портала Digital Business Виталию Волянюку.
«Хотим оцифровать всю цепочку госфинансов»
— Асет Нурланович, в этом году резонансная тема – повышение налоговых ставок для бизнеса. Да, без увеличения налоговых поступлений, это признают многие независимые экономисты, снизить дефицит бюджета страны, который в прошлом году составил 3,6 трлн тенге, вряд ли получится. Но ведь важно и другое: как именно используются налоги, насколько эффективно тратятся бюджетные деньги?.. Знаю, что вы не кадровый финансист, а пришли в Министерство финансов из digital-сферы: работали вице-министром в МЦРИАП, руководили АО «НИТ» и первое образование получали по специальности «Математическое и компьютерное моделирование». Поэтому хотелось бы сфокусировать нашу беседу на том, а как цифровые технологии могут сделать бюджетный процесс в Казахстане более прозрачным и эффективным? Могут ли налогоплательщики – и бизнес, и частные лица – быть уверены, что собранные в бюджет средства расходуются по назначению? Без злоупотреблений, хищений, раздутых смет, не нужных прожектов… Как здесь можно использовать технологии искусственного интеллекта? И в целом – что делает и планирует делать Минфин, чтобы диджитализировать госфинансы?
— Да, как вы знаете, сейчас идут большие реформы в сфере госфинансов. В первую очередь речь о бюджетной реформе – недавно был изменен Бюджетный кодекс. До этого были изменения в Законе о госзакупках. И сейчас идет налоговая реформа. Все это — важные нормативные вещи, которыми занимаются профильные экономисты, обсуждают это с обществом, бизнесом, экспертными кругами.
Цифровизация – важнейшая часть этих реформ. Президент в своем Послании, как вы знаете, акцентировал внимание – необходимо превратить Казахстана в цифровую страну. Мы свою работу в Министерстве финансов выстраиваем, в том числе, в полном соответствии с этой стратегической целью. Содействовать развитию экономики и повышению благосостояния общества через использование современных цифровых технологий.
У нашего министерства сейчас 5 ключевых направлений цифровизации.
Это цифровизация доходной части в лице Комитета госдоходов, обеспечивающего поступление налогов и налоговое администрирование. Расходная часть – в плане формирования бюджета, бюджетного планирования. Также реализация расходной части в рамках портала госзакупок. И еще два блока: казначейство, которое занимается начислением и переводом денег. И комитет внутреннего госаудита, который потом все проверяет.
Когда я пришел в Министерство финансов, для меня было принципиально важным, чтобы мы пошли в Big Data. Поясню. Ранее внутри министерства нередко бывало так, что один комитет не передавал данные другому. Между подразделениями отсутствовала интеграция, блоки данных не были связаны между собой — во многом потому, что каждая структура не видела в этом прямой ценности для себя. Моя позиция заключается в том, чтобы оцифровать всю цепочку государственных финансов — от формирования поручений и планирования бюджета до проведения государственных закупок, оплат из казначейства… Вплоть до бухгалтерии. Все эти процессы необходимо объединить в единую цифровую систему, чтобы накапливать и эффективно использовать массивы данных.
Сейчас по каждому блоку в Минфине у нас идет ряд проектов по оцифровке данных, чтобы в конечном итоге связать все между собой. Например, в бюджетном планировании — цифровизируем процессы госпланирования. Включаем туда систему мониторинга и анализа – средние цены, которые есть на портале госзакупок по счетам-фактурам. Когда госорган приходит к нам, как он сегодня обосновывает свои заявки? «Я хочу купить автомобиль, вот компания-поставщик, вот такая-то цена, нужно финансирование». Хотя, с другой стороны, и через портал госзакупок – по счетам-фактурам, и через Комитет госдоходов, который начисляет налоги к уплате с приобретенных автомобилей, мы прекрасно знаем среднюю цену на рынке. Должно быть так: если кто-то хочет подать бюджетную заявку, то Минфин сразу может обозначить рекомендуемую среднюю цену покупки.
– Когда это заработает?
— Мы уже протестировали такое решение, и в этом году планируем его запускать. В пилотном варианте при бюджетном планировании начнем давать рекомендательные цены. Понятно, все категории товаров сразу не охватим, но по основным у нас уже есть данные. Будем подсказывать госорганам.
Второй момент в системе госпланирования – сделать так, чтобы мы видели реальные потребности в бюджетном финансировании каждой организации. Возьмем, например, ЦОНы – я этот сектор хорошо знаю, так как сам в нем работал (в 2014 году Асет Турысов был управляющим директором РГП «Центр обслуживания населения» в Астане – прим. Digital Business). У ЦОНов на сегодня достаточно хороший уровень цифровизации. Мы можем в онлайн-режиме получать данные из их бухгалтерии и информационной системы, в которой видно, сколько и каких услуг фактически оказывается населению, сколько требуется сотрудников для оказания такого объема услуг.
Сейчас каждый госорган приходит в Минфин и доказывает, что ему нужно на год столько-то денег на содержание штата сотрудников в связи с такой-то загрузкой. Зачем? В идеале мы хотим сделать этот процесс полностью прозрачным, цифровым. Видеть все данные для точного определения объемов финансирования в онлайн-режиме. Это важно для обеспечения более прозрачного и эффективного расходования государственного бюджета.
Такой же принцип у нас и в вопросах использования госимущества. Мы сейчас реализовали проект под названием «Тапсыру». Все госимущество оцифровали, вынесли его на единый портал. Скоро выйдут правила, по которым госорганы будут взаимодействовать не так, как сегодня – письмо отправил, ждешь ответа – а через портал. Зашел, нашел актив, который тебе нужен, здесь же подал заявку, ее согласовали и автоматом актив передали.
Все это способствует устранению бюрократических барьеров и повышению общей эффективности госуправления. Также считаю, что подходы, основанные на активном использовании цифровых технологий, помогают не только экономить ресурсы, но и повышают доверие со стороны граждан и бизнеса.
— Вся коммуникация будет в цифровом формате – понятно. Поясните, как конкретно это повлияет на эффективность бюджетных расходов?
— Мы это будем интегрировать в систему госпланирования. Например, если вы придете к нам и скажете: «Я такой-то госорган, мне нужно купить здание», но при этом мы видим, что на балансе у вас достаточно зданий, зададим вопрос: «А зачем вы его покупаете? У вас есть нужное имущество, используйте его». Таким образом происходит оптимизация госрасходов.
Есть и элемент ускорения. Возьмем, например, прошлогодние ситуации с паводками. Кто-то ищет лодки, лопаты, другой необходимый инвентарь. Но не было портала, где можно было бы узнать, у кого из организаций государственного и квазигоссектора какое имущество имеется на балансе. На платформе, которую мы создали, можно будет в любой момент посмотреть, у кого есть те самые лодки или лопаты, оформить быстро приказ и передать их. Зачем закупать что-то, когда можно передать с баланса на баланс внутри системы? Этот проект направлен на оперативность и эффективность в чрезвычайных ситуациях. В рамках реализации посланий президента, мы создаем систему, которая облегчает процессы, позволяет быстро реагировать и таким образом минимизировать ущерб.
Бухгалтерии организаций – в цифровом контуре Минфина
— Правильно ли вас понял, что данные бухгалтерий гос- и квазигоссектора становятся для вас прозрачными? Вы в Минфине будете все видеть?
– Абсолютно верно. В Бюджетном кодексе появилась новелла, позволяющая Минфину выставлять требования к системам, которые ведут бухгалтерский учет в государственном и квазигосударственном секторах. Соответственно, мы сможем данные бухгалтерий, скажем так, аккумулировать в нашем информационном контуре. В едином хранилище бухгалтерских данных. А также можем требовать, чтобы данные соответствовали единым справочникам – для их унификации, сопоставимости.
Мы в прошлом году провели серию встреч с вендорами – поставщиками информационных систем для бухгалтерий. Посмотрели, что львиную долю софта для бухгалтеров госсектора и квазигоссектора поставляют 7-8 компаний. Пояснили позицию Минфина. Мы никоим образом не хотим ломать рынок – замещать частных игроков. Но вы должны поставлять данные в наш контур, мы будем иметь доступ к вашим системам, подключимся к ним. Потому что все мы читаем и слышим в новостях о хищениях с участием бухгалтеров. Когда, например, школьный бухгалтер незаконно начисляет себе «премии» на 60+ млн тенге… Такого быть не должно.
Если мы видим, что происходит с деньгами в государственном и квазигоссекторе в реальном времени, видим все проводки – подключив наши проверяющие структуры, казначейство, ФЛК (форматно-логический контроль — автоматическая проверка данных на соответствие установленным форматам и логике перед их приемом в государственные информационные системы – прим. Digital Business), то возможные утечки по деньгам исключаются. Ошибки бухгалтеров на местах минимизируются. А также появляется возможность сразу генерировать финансовые и другие отчеты, анализировать ситуацию в моменте.
Это важный элемент в рамках выполнения поручений президента – обеспечить стабильное и эффективное управление государственными ресурсами. Что в свою очередь напрямую влияет на уровень благосостояния граждан.
На сегодня все основные вендоры, поставляющие ИС для бухгалтерий, в курсе нашей позиции. Мы согласовываем с ними проект правил, по которым будут выгружаться данные. Чтобы все было четко прописано и ни у кого не возникало вопросов.
Цифровой профиль госоргана и ИИ как участник бюджетного процесса
— Итак, вы получаете доступ к бухгалтерским данным в режиме реального времени и видите всю цепочку движения бюджетных средств, аккумулируете всю информацию по госзакупкам, обороту госимущества и т.д. Что дальше?
— Дальше мы придем к тому, что вся финансовая и налоговая отчетность будет полностью в цифровом формате, в контуре Минфина. Для этого сейчас реализуется проект Цифровой профиль госоргана. Например, мы сможем видеть профиль Минсельхоза, Минэкологии, Минтуризма и т.д., так же, как и наш собственный, — Минфина. В таком профиле будет информация: сколько денег было выделено госоргану, сколько у него подведомственных организаций, какие меры господдержки оказывались, сколько инвестпроектов реализовано, с каким результатом, какой штат сотрудников.
Для чего это нужно? Это позволяет делать анализ на базе Big Data. Например, миллиарды выделяются, а налогооблагаемая база отрасли не растет, рабочие места не растут. Это может быть сигналом для пересмотра бюджетной политики.
Цифровой профиль госоргана позволит не только улучшить финансовую отчетность, но и своевременно выявлять проблемы в экономике, оптимизировать расходы и разрабатывать более эффективные меры господдержки.
— То есть при составлении проекта бюджета на будущий год будет происходить определенная модерация на основе собранных данных?
— Убежден, должна быть такая модерация. Чтобы в процессе бюджетного планирования мы видели, есть ли эффект от вложения средств или нет. Для этого мы запустили крупный проект Smart Data Finance, он уже аккумулирует 50+ баз данных. До конца года будут добавлены еще около 50.
Таким образом, доходная часть, расходная часть, меры господдержки, реализация различных проектов — все будет в одном data lake, и можно будет строить взаимосвязи, анализировать.
Также у нас есть задача до конца этого года – полностью завершить объединение семи старых информационных систем КГД (ИНИС, ЦУЛС, Акциз, СОНО и др.) в одну единую систему «ИСНА» (Интегрированная система налогового администрирования). И запустить единую информационную систему для таможни – «Кеден». Она объединит в себе все модули: электронное декларирование, таможенные реестры, предварительное информирование, таможенный транзит, временное хранение товаров и др.
Эти две новые системы – «ИСНА» и «Кеден» – мы начали внедрять после моего прихода в Минфин. Процесс идет уже больше полугода, внедряем их поэтапно. Одномоментно внедрить не можем, так как налоги рассчитываются каждый день, таможня тоже каждый день ведет расчеты для уплаты пошлин и сборов. Поэтому движемся поэтапно – от модуля к модулю. После того, как завершим внедрение, все данные по КГД и по таможне будут в одном месте, в нужном формате. Это, опять же, значительно повысит прозрачность и позволит анализировать ситуацию в реальном времени.
– Единый data lake, вся цепочка госфинансов как Big Data… Когда все это заработает уже в «промышленной эксплуатации»?
– Это задача 2025-го и следующего года.
— А кто у вас работает с Big Data? Это какое-то отдельное ИТ-подразделение в Минфине?
– У нас есть подведомственная организация – АО «Центр электронных финансов». Есть также ТОО «Digital Silk Road Company» (в недавнем прошлом – ТОО «Nur Zholy Customs Service», 100% в капитале компании принадлежит Комитету госдоходов Минфина – прим. Digital Business). Коллаборируясь между собой, они занимаются разработкой и поддержкой тех систем, о которых я говорил. Я этот процесс курирую.
— После того, как большие данные будут собраны и приведены в надлежащий формат, следующий этап – обучение на этих данных нейросетевых моделей и использование инструментов ИИ в бюджетном процессе?
– Совершенно верно. В прошлом году правительство приняло Концепцию развития искусственного интеллекта на 2024-2029 годы. Она, в частности, подразумевает активное внедрении ИИ в секторе госуправления. Под это МЦРИАПом выделяются соответствующие ресурсы. Глава государства регулярно подчеркивает важность внедрения инструментов искусственного интеллекта в госорганах и нацкомпаниях для значительного повышения эффективности бюджетных расходов и увеличения доходной части.
Поэтому мы уже сейчас ведем диалог с нашими университетами, институтами, чтобы сформировать нужную для нас ИИ-модель. В наших подведомственных организациях есть хорошие специалисты по этой теме. Но наших ресурсов здесь недостаточно. Также планируем привлекать сторонних экспертов, экономистов, чтобы они помогали нам с методологией. Мы варимся в своей экосистеме и иногда нужен свежий взгляд, другие подходы. Думаю, что в такой коллаборации с рынком мы найдем сбалансированную ИИ-модель, которая будет эффективна для системы госфинансов.
Подчеркну здесь один важный момент. В наших коллаборациях мы прорабатываем аналитическую часть. Выгружать государственные данные никому не можем. Cреди наших данных есть и персональные налоговые данные. То есть это очень чувствительная Big Data. Это я говорю, чтобы ни у кого не было неправильных ожиданий. Потому что к нам, бывает, приходят хорошие, талантливые стартап-команды. Они хотят найти для себя value в цифровизации госфинансов. Но я никак не могу дать им доступ к исходным базам. Но в будущем, когда мы отработаем аналитические инструменты, какие-то обезличенные вещи сможем давать по API. И они на основе этого смогут создавать свои сервисы для рынка.
– Как изменится бюджетный процесс после того, как обученный на ваших данных ИИ полноценно заработает?
– По сути, в бюджетном процессе появится новая сущность – ИИ-аналитик или ИИ-ассистент. Анализируя данные, различные корреляции, модель будет давать рекомендации и по доходной, и по расходной части бюджета. Подсвечивать важные моменты.
Приведу пример, как это может работать на практике. По каким-то причинам закрываются авиарейсы из Казахстана во Вьетнам. ИИ сразу анализирует, как туристическая отрасль пострадает от этого решения, какие убытки получат туроператоры, сколько человек может потерять работу. При этом он предлагает варианты, как минимизировать последствия наиболее эффективно. Субсидировать авиаперевозчика, чтобы рейсы все-таки были. Или выплачивать субсидии напрямую туроператорам, чтобы поддержать их экономику. Либо не делать ни того, ни другого.
Конечно, решения будут принимать госслужащие. Никто с них ответственность не снимает. Но такой инструмент, который будет делать глубокую аналитику, предлагать варианты на основе данных, убежден, даст большую пользу.
Кроме этого, мы хотим задействовать ИИ в тех процессах, которые будут очень трудоемки и затратны, если делать их вручную. Конкретно речь об администрировании Национального каталога товаров (НКТ), который предусматривает унификацию всей товарной номенклатуры. У Минфина стоит задача совместно с Министерством торговли и интеграции внедрить НКТ по всему Казахстану. И со следующего года полностью на него перейти. И там будет огромный пласт работы по модерации – надо определять по чекам и счет-фактурам, какой товар куда относится. ИИ в этом деле прекрасный помощник.
Таким образом, искусственный интеллект не только улучшит анализ данных, но и облегчит многие рутинные процессы, позволяя госорганам сосредоточиться на более стратегических задачах.
По сути, все проекты с данными, которыми мы сейчас занимаемся, создают «подложку» для внедрения ИИ уже в самое ближайшее время. А также «подложку» для использования цифрового тенге уже не в пилотных проектах, как сейчас, а в промышленном масштабе.
Весь цикл госзакупок как блокчейн
— По поводу цифрового тенге, расшифруйте, пожалуйста, как это будет работать?
— Мы тесно взаимодействуем с Нацбанком, сейчас идут пилотные проекты. Поясню механику на примере. Началось госпланирование — надо купить автомобиль. По сути, госорган не должен даже цену его знать, он должен просто сообщить, что ему нужен автомобиль с такими-то характеристиками. И все. Наш маркет-анализ подсказывает рекомендуемую цену. Формируется цифровой тенге. Если подтверждается бюджет, этот цифровой тенге тоже подтверждается. По закону о госзакупках проходит конкурс. Выигрывает подрядчик. Заключается смарт-контракт. И подрядчик получает не деньги, как сейчас, а по смарт-контракту – цифровой тенге.
Далее – госорган покупает автомобиль. Это видно по электронным счетам-фактурам. Ставится галочка. Идем дальше. Видим, что налог с автомобиля уплачен – ставится еще галочка. После чего в смарт-контракте подписываются акты – данные автоматом идут в казначейство. В бухгалтерию тоже все автоматом идет, садится на баланс госоргана этот автомобиль. Smart Data Finance подтягивает данные из базы МВД, где видно, что автомобиль действительно зарегистрирован, сел на баланс государства. И только тогда казначейство выпускает деньги.
— То есть по всему циклу госзакупок движется только цифровой тенге, а не фиатные деньги?
—В этом и есть смысл цифрового тенге. Весь цикл закупок бюджетные деньги никуда не перегоняются — ни госорганам, ни от госоргана подрядчику, ни от подрядчика субподрядчикам.
По сути, весь цикл – блокчейн-цепочка. Все прозрачно, легко проверяемо. Нельзя перейти на следующий этап, не пройдя предыдущий. Ты не можешь купить автомобиль, если не выписана счет-фактура и не прошла оплата цифровым тенге. Ты не можешь ввезти автомобиль, если ты не заплатил налог и таможенный сбор. Ты не можешь посадить его на баланс, если у тебя в МВД он не зарегистрирован.
Живые деньги появляются в конце, когда уже все этапы пройдены, все хорошо, и с суммы закупки уже подсчитаны нужные налоги и пошлины.
— То есть все сборы удержаны заранее?
— В идеале – да. На банковский счет поставщика зачисляется уже чистая сумма, за вычетом налогов и таможенной пошлины, если автомобиль ввозится в страну.
— На какой стадии сейчас внедрение цифрового тенге в госзакупках?
– Первые пару пилотов мы с Нацбанком уже провели в прошлом году. В этом году, наверное, проведем еще пять. Полностью запустим эту систему, как только оцифруем всю «подложку» данных. Где-то через два года, думаю. За это время будем внедрять цифровой тенге итерациями.
Здесь важный момент – помимо нашей с Нацбанком готовности, важно, чтобы все отрасли у нас максимально цифровизировались. Например, в МВД базы данных – электронные, и мы сразу видим все статусы. А в каких-то ведомствах еще не все оцифровано, автоматизировано. Использовать там цифровой тенге сложно, потому что конец цепочки мы не видим.
В итоге, думаю, придем к тому, что в тех отраслях, где высокий уровень цифровизации, можно будет активно использовать цифровой тенге. И доверия к ним будет больше. А к тем, кто в цифровом развитии отстает, – будут вопросы, и, скорее всего, к ним даже будут применяться другие методы аудита.
«Когда ты что-то оцифровываешь, есть часть рынка, которая спрашивает — зачем»?
— В прошлом году в интервью для нашего проекта «IТ-история Казахстана» вы рассказывали, как занимались раньше внедрением eGov mobile. Сталкивались тогда с «сопротивлением среды», делая процессы госорганов цифровыми, прозрачными. А как сейчас? С какими трудностями сталкиваетесь и как их преодолеваете?
— У меня уже большой опыт в цифровых трансформациях. И всегда первая сложность — это люди. Кому-то очень сложно адаптироваться, сложно понимать, для чего все это нужно. Зачем менять прежний рабочий процесс. Поэтому мы стараемся внедрять что-то новое так, чтобы принести минимум неудобств коллегам. И важно, чтобы они сами осознали, для чего внедряются те или иные решения. Это надо постоянно объяснять. Очень много коммуницировать. Вот это, наверное, самое трудное. При этом я благодарен коллегам, что они поддерживают нас, в том числе, на уровне нормативных актов.
— Когда делаете пилот, показываете, как новая система может работать на практике – это убеждает?
— Да, но это также тормозит процесс. Время уходит на то, чтобы показать, доказать. Где-то это не удается, к сожалению, с первого раза, и какие-то решения приходится откладывать на потом. Но мы стараемся действовать через практику — запустить, протестировать, показать реальную пользу, а уже потом масштабировать. Это важно, потому что президент четко обозначил, что цифровизация должна быть не формальностью, а реальным инструментом повышения эффективности.
Где-то, кстати, сам рынок против. С рынком всегда так. Когда ты что-то оцифровываешь, есть часть игроков, которая всегда за. Они приходят и говорят: «Мы давно этого ждем!». А есть часть рынка, которая спрашивает: «Зачем? И так все работает».
Это может быть из-за недоверия к государству или каких-то собственных интересов. Бывают такие моменты. И критика бывает. Когда ты внедряешь что-то новое, она неизбежна – я к этому философски отношусь. В целом же мы видим, что цифровизация затрагивает реальные процессы и меняет их — а значит, работает. И это наш вклад в те преобразования, которые обозначены на самом высоком уровне.
— Подытоживая нашу беседу, спустя два года, в 2027-2028 годах, как должен работать весь бюджетный процесс с точки зрения «цифры»? Ваше идеальное представление?
— Я бы хотел видеть, что все бюджетные заявки идут только в цифровом формате. И есть искусственный интеллект, который сразу отделяет зерна от плевел. Дает прогнозы и рекомендации, где можно повысить эффективность бюджетного планирования, расходования средств.
Второе – это сквозное внедрение цифрового тенге по всем цепочкам госзакупок.
И третье – развитие Big Data, цифровых профилей госорганов. Когда, используя данные и технологии ИИ, мы сможет видеть эффективность того или иного госоргана, госполитики, госпрограммы или даже целого закона. Как он повлиял на экономику, сколько потратили денег, как отреагировал бизнес… Это все можно отследить.
— А как изменится благодаря цифровизации жизнь бизнеса? Знаю, что вы также курируете проект Единый личный кабинет предпринимателя. Что будет в этом кабинете?
— Здесь мы также стараемся идти в русле поручений президента по цифровой трансформации и делать все, чтобы упростить жизнь предпринимателям. Мы хотим интегрировать в кабинет все госсервисы, чтобы предпринимателю не нужно было заводить десятки аккаунтов в разных системах, а все нужные данные подтягивались в одном месте. Кабинет налогоплательщика, таможенный кабинет, каталог закупок, доступ к электронным счетам-фактурам, депозитариям, аукционам и т.д.
Также планируем, что все декларации и отчетность будут формироваться и отправляться прямо в кабинете. Причем бизнесу не нужно будет вручную сдавать документы. Цель — чтобы бизнес вообще ничего не сдавал и не подавал.
Достаточно будет подключить в кабинете через API свою бухгалтерскую систему. И налоги и другие платежи будут рассчитываться в автоматическом режиме: по счетам-фактурам, чекам, актам выполненных работ и т.д. И в кабинете будет информация, поясняющая за что и какая сумма начислена.
И, конечно, мы хотим, чтобы в Едином личном кабинете предпринимателя ИИ помогал бизнесу. Анализировал цифровой профиль компании, все генерируемые отчеты. Давал рекомендации, какими мерами господдержки может воспользоваться предприниматель. Помогал с аналитикой рынка, на основе данных Smart Data Finance и других источников. Предлагал стратегии развития в зависимости от стадии бизнеса – начинающая компания, на этапе масштабирования или уже зрелый бизнес.
То есть цель в том, чтобы личный кабинет по максимуму снял с предпринимателей рутину и стал помощником в вопросах развития, а не просто окном для подачи информации.
Конечно, я сейчас говорю об идеальном видении. Но если мы хотя бы 70% из сказанного реализуем — думаю, уже будет хорошо.
Резюмируя, мы движемся к тому, чтобы цифровые решения действительно работали на человека — будь то госслужащий, предприниматель или обычный гражданин. Чтобы технологии делали процессы проще, прозрачнее и эффективнее. В этом наша главная цель.
