Как сделать мозги нашей «нефтью». Заметки с дискуссии про креативную экономику в Казахстане

Креативная экономика – это сектор, в котором ключевой капитализируемой ценностью являются не физические ресурсы (земля, недра, недвижимость), а новые идеи и люди-креаторы, способные их генерировать и воплощать в жизнь. Если 20-30 лет назад мировые топы по выручке и капитализации возглавляли нефтяные корпорации, автомобильные концерны, банки, то сегодня на переднем крае Apple, Microsoft, Amazon, Nvidia, Meta, Alphabet и др. Компании, появившиеся благодаря талантливым предпринимателям новой волны и венчурному капиталу. В Казахстане своих «единорогов» пока еще не выросло. Что нужно сделать, чтобы они росли быстрее и не спешили уезжать из страны? В каких нишах на мировом рынке у наших стартапов могут быть миллиардные возможности? Как уже сейчас разработки казахстанских tech-предпринимателей повышают эффективность бизнеса? Почему при всей популярности креативных индустрии и проектов на базе искусственного интеллекта не стоит поддаваться хайпу, а лучше сохранять критическое мышление и почаще использовать естественный интеллект.

Об этом – в материале Digital Business по итогам дискуссии на CFO Summit, который состоялся на днях в Almaty Theatre.

Как технологии повысили эффективность бизнеса?

CFO Yandex Go Денис Похазников рассказал, что в классических таксопарках нагрузка на водителей была около 30% в течение рабочего дня. Остальное время занимал простой. Yandex Go удалось перевернуть пирамиду, увеличить количество заказов и полезного времени водителей до 70%.

Тенденция, которая сейчас происходит внутри сервиса, – это замена ручного труда. Техническая поддержка полностью переходит на ИИ-ботов: вскоре отвечать на вопросы как в переписках, так и во время звонков будут роботы. Однако заказать такси можно будет через колл-центр, общаясь с диспетчером. Оказывается, для части пассажиров это важно.

Денис Похазников, CFO Yandex Go

– Через 20 лет я вижу себя финансовым директором службы такси, в которой нет водителей. При этом технология для беспилотного вождения автомобилей в Яндексе уже готова. Вопрос только в регулировании процесса, создании правовой и этической базы.

Сейчас в техподдержке Yandex Gо работают тысячи человек, а в базе насчитывается более 50 тысяч водителей. Что будет с людьми после внедрения ИИ и беспилотных автомобилей? Этот вопрос остается открытым.

Компания Элисара Нурмагамбета Black Ice USA специализируется на финансовых расследованиях и экономической безопасности. Большая часть времени уходит на занятия all-source intelligence (разведка из всех источников):

– Наша задача – систематизировать и собрать в один документ информацию о человеке из всех существующих баз данных, которые есть у клиента, – делится Элисар. – Если обычное расследование длится от 4 недель до нескольких лет, то при работе с Black Ice USA процесс сбора первичной информации занимает от нескольких секунд до 8-9 часов.

Элисар Нурмагамбет, СЕО Black Ice USA

Black Ice USA также может упростить работу юридических компаний:

– Крупная американская фирма потратила на процедуру legal discovery (юридическое раскрытие информации и поиск потенциальных нарушений законодательства – прим. Digital Business) 3,5 года и примерно $36 млн. Этот же процесс с помощью генеративного ИИ от нашего сервиса занял 4,5 минуты. Система выявила риски, нашла документы, на которые нужно обратить внимание, и подсказала, что нужно делать юристам.

В основном компания Black Ice USA работает на рынке США. Однако после январских событий команду пригласили в Казахстан для помощи комиссии по вопросам возврата государству незаконно приобретенных активов:

– Мы приехали на лозунги «Жаңа Қазақстан», «Справедливый Казахстан», «Возврат активов», «Қазақстан халқына», – вспоминает Нурмагамбет. – Полтора года потратили на подготовительные работы. Принесли много пользы и доказали эффективность нашей системы. Однако сейчас официально вышли из проекта и даже из участия в тендере. Этому способствовало большое количество человек. В процессе госзакупок есть некоторые люди, при общении с которыми кажется, что если у них и есть интеллект, то он искусственный.

Стартап NeoGPT Айдына Маутхана активно внедряет чат-боты клиентам. Самый востребованный продукт – AI-Tutor, обучающий ИИ-помощник для сотрудников, который напомнит должностные инструкции или правила эксплуатации оборудования. А наибольшие доходы для NeoGPТ генерирует решение на базе ИИ, которое транскрибирует звонки в Zoom и Google Meet и создает краткий отчет по итогам каждого звонка.

Айдын Маутхан, Основатель NeoGPT

– Люди не всегда доверяют новым технологиям, – делится основатель проекта Айдын Маутхан. – В одном из ЖК Алматы чат-бот обрабатывал жалобы жильцов. Проект работал до тех пор, пока одна жительница не собрала подписи за отключение системы. Она заявила, что хочет выражать свое недовольство живому человеку, а не искусственному интеллекту.

Еще один любопытный кейс NeoGPT – ИИ-ассистентка, которая в прямом эфире за донаты раскладывает карты таро. Без рекламы проект зарабатывает 100 тысяч тенге в неделю. За месяц получается больше, чем официальная средняя зарплата в Казахстане.

Несмотря на то, что алгоритмы уже забирают на себя часть человеческой работы, Айдын убежден: после внедрения ИИ количество рабочих мест будет только увеличиваться, «а мнение, что люди теряют работу из-за искусственного интеллекта – миф».

– Там, где есть искусственный интеллект, люди зарабатывают [потому что могут заниматься более важными задачами и меньше времени тратить на рутину]. Я выступаю за то, чтобы 20% задач делегировать ботам, а 80% оставить за человеком. Поэтому те, кто разберутся в новых технологиях, будут востребованы на рынке.

CFO EVRIKA Азиз Теймуров заявил, что агрессивная конкуренция на рынке превращает EVRIKA – торговую сеть по продаже электроники, мобильной и бытовой техники – в retail-tech компанию. Около 20% офисного штата на сегодня – айтишники:

Азиз Теймуров, CFO EVRIKA

– Такое большое количество ИТ-персонала нужно поддерживать, потому что нам постоянно требуется что-то улучшать и повышать эффективность. Еще в 2016 году мы внедрили ИИ-продукт, который анализирует продажи во всех магазинах – их у нас сейчас 38 – анализирует сезонность, остатки товаров в торговых точках, на распределительном центре, и ежедневно сам определяет в какой магазин, сколько и какого товара нужно отправить. Второй пример – мы разработали  мобильное приложение для курьеров. Система анализирует все падающие заказы и определяет, какой товар какая машина повезет, после чего выстраивает оптимальный маршрут по городу. В Алматы смогли увеличить количество доставок, которое совершает одна машина в день, с 15 до примерно 20.

ИТ-экспорт: как казахстанцам успешно продавать свои разработки за рубежом

Казахстанские разработки уже сейчас ищут возможности для масштабирования на зарубежных рынках. Управляющий партнер DAR Болат Садыкулов рассказал про ERP-систему darlean, с которой компания вышла на рынок Индонезии:

– По данным исследований, 74% времени представители малого и среднего бизнеса тратят на неключевые активности: бухгалтерия, кредитование, настройка процессов продаж и т.д. Мы разработали платформу, чтобы дать партнерам больше времени на основные задачи. ИИ-помощник работает с протоколами встреч, анализирует данные, отслеживает события. А все документы можно подписать с помощью ЭЦП. Это сокращает долю рутинной работы с 74% до примерно 20%.

Болат Садыкулов, Управляющий партнер DAR

Однако примеров успешного ИТ-экспорта казахстанскими компаниями пока немного. Очевидно, нужно понять в каких нишах мы можем быть наиболее конкурентными на мировом рынке. Можем ли мы экспортировать наши успехи в GovTech и FinTech?

– Если говорить про eGov, то здесь можно предложить другим странам только нашу экспертизу. Экспортировать технологии вряд ли получится, так как они «пилились» консорциумами разных компаний. То же самое касается и цифровых банков. Для среднего европейского и американского банка, то, что делают Kaspi или Freedom – это заоблачный уровень цифровизации. У них там все на бумажках. Но можно ли экспортировать модель цифрового банка целиком? Скорее всего, нет. Потому что банковская система, регулирование, legacу и процессы  сильно отличаются, – считает Элисар Нурмагамбет. – А вот отдельные технологии экспортировать вполне реально.

– Например, на территории США 9900+ финансовых институтов, а не двадцать пять банков как у нас. При этом даже банки самого нижнего уровня в Штатах будут иметь в своих активах по $2-3 млрд. То есть это хорошие, крепкие банки по казахстанским меркам. При этом еще в нулевые годы даже крупные американские банки ушли от идеологии строительства у себя внутри полноценных ИТ-компаний, как это делают сейчас корпорации в Казахстане. В Америке банки сотрудничают со стартапами, которые продают им различный функционал. Например, открытие счета онлайн. Приходим и продаем только эту функцию двум банкам, потом десяти, потом ста – и становимся юникорнами. Приходит другая компания и говорит: а мы фокусируемся на цифровых переводах и т.д.

Что в свою очередь делают банки? Они нанимают айтишников, которые ничего не разрабатывают сами, а просто «склеивают» все решения подрядчиков. Поэтому приложения Citibank, JPMorgan или Wells Fargo практически идентичны. Ведь у них одни и те же вендоры, просто разная «морда» сверху.

Еще один пример – автобизнес. Если взять американский рынок – 18 тысяч дилеров-франчайзи и более 50 тысяч независимых дилеров – там все на бумажках, очень тяжелый процесс. Я уже не говорю про вопросы инфобезопасности. Если предложить здесь цифровые решения, начиная с момента, когда ты в приложении можешь выбрать машину, кастомизировать ее, сравнить все цены, и заказать доставку – это будет востребовано. Стартап, который внедрит такое решение на фрагментированный американский рынок, потенциально может быть следующим юникорном.

– Я уже полтора года нахожусь в Казахстане в поиске проектов, которые таким образом можно будет предложить в Штатах, – резюмировал Элисар Нурмагамбет.

«Превращать ИИ и другие технологии в хайп – плохая идея»

Во время дискуссии участники затронули и «темную сторону» развития технологий, креативной экономики. Генеративный ИИ, который, помимо прочего, позволяет создавать дипфейк-видео, клонировать голоса, распространять фейковые чат-боты, популярность социальных сетей, онлайн-каналов коммуникаций, уязвимость корпоративных и личных данных приводят к тому, что фрод, мошенничество «демократизируются» и расцветают как никогда ранее. По мнению известного эксперта в сфере кибербезопасности, CEO Heartland Group Евгения Питолина так происходит потому, что мы часто торопимся «выкатывать» сырые решения на рынок.

– Что касается ИИ, других технологий, то мы все время живем в состоянии какого-то надрыва. Вместо того, чтобы обеспечить стабильный рост и работу технологий. Простой пример: в этом здании, где происходит наше событие, интернет работает далеко не везде. А мы обсуждаем, как коллеги используют ИИ…

Евгений Питолин, CEO Heartland Group. Фото предоставлено организаторами

Попытка быть на волне хайпа вместо того, чтобы сфокусироваться на вопросах качества, приводят к серьезным проблемам в области безопасности:

– Практически все компании рано или поздно нанимают большой штат разработчиков, и появляется «ИТ-компания в компании», которой по идее надо зарабатывать. И это в условиях конкуренции, когда на нас давит go-to-market, когда постоянно надо что-то выпускать. Так мы приходим к всем известному принципу «раз, раз и в продакшн». Это приводит к тому, что практически каждый день бизнес превалирует над безопасностью, в продакшн выходят дырявые приложения, базы данных, за которыми никто не следит, – подчеркивает Евгений Питолин.

По мнению Евгения Питолина, мы также слишком торопимся делегировать нашу работу ИИ. Некоторые министры близлежащих стран открыто хвастаются, что готовят свои доклады с помощью ИИ-ассистентов. Юристы идут в суд, опираясь на якобы судебные дела, которые им выдал ChatGPT, а врачи ставят диагнозы на основе ChatGPT. «И это уже проблема не только информационной безопасности, но и нашей личной безопасности».

Фото предоставлено организаторами

– Очень плохо превращать креативную экономику в хайп… Все говорят про искусственный интеллект, я же призываю использовать естественный: включать мозг как в бизнесе, так и в жизни, – акцентирует внимание Евгений Питолин. – Не нужно нажимать на все ссылки подряд и снимать трубку на звонок с любого незнакомого номера. И самое главное – перестаньте разбрасывать свою big data, рассылать тысячи голосовых сообщений и участвовать в тупых видеотестах в соцсетях. Если мы с вами и как частные лица, и как сотрудники станем сокращать свой цифровой след, наши компании и активы будут в большей безопасности.

Стартаперы и большие корпорации: возможно ли партнерство?

На данный момент открытых корпоративных экосистем в Казахстане, готовых сотрудничать со стартапами, немного.

– Цикл жизни казахстанского стартапера может быть очень коротким, – говорит Айдын Маутхан. – Чаще всего стартапер придумывает инновационное решение, большой банк на него посмотрит и начинает сам разрабатывать инхаус-командой. Естественно, мощности стартапа и банка несопоставимы. И проект, придумавший идею первым, умирает. Здесь надо отметить, что в Казахстане все довольно плохо с защитой интеллектуальной собственности. Многие наши стартаперы даже не знают, что такое патент, не пытаются или боятся защищать свои разработки.

Еще одна проблема, по мнению Айдына, – это то, что многие проекты в Казахстане очень похожи между собой и нередко воспроизводят решения, которые стартапы на более развитых рынках предложили еще лет пять назад:

– Если проанализировать тысячу лучших мировых стартапов, можно увидеть тысячу разных решений. Мое пожелание казахстанским предпринимателям быть более оригинальными.

Как Казахстану стать привлекательным для технологических предпринимателей?

По мнению Элисара Нурмагамбета, в первую очередь необходимо развивать местные таланты и создавать для них благоприятную атмосферу:

– В Казахстане очень много действительно одаренных людей. Но атмосфера для развития этих талантов бывает близка к нулю. Начиная с чувства безопасности. Когда предприниматель может быть спокоен за свой бизнес, понимая, что никто не придет и ничего не отожмет. Нет гарантии того, что суды проходят честно. Вторая проблема в том, что у нас очень мало денег, которые выделяются на развитие креативных индустрий, ИТ, науки… И конечно коррупция, которая создает нечестные правила игры практически для всех участников рынка.

Уровень инфраструктуры для жизни в Казахстане – еще одна причина, почему страна пока не является магнитом для многих креативных предпринимателей:

– Возможно ли, чтобы, например, такая компания, как Nvidia зародилась в Казахстане? Думаю, нет, — считает Азиз Теймуров. – Основатель, скорее всего, никогда бы не приехал сюда жить. Возьмем Алматы – нечем дышать и огромные пробки. Эти проблемы существуют на протяжении 15-20 лет, и их давно можно было решить. Если в городе нет условий для качественной жизни, то таланты сюда не поедут… Возьмем лучшие умы Бишкека, Ташкента, Душанбе – их нет в Алматы. У меня было много сокурсников из Центральной Азии – никто из них в Алматы не остался. Поэтому пока мы не обеспечим базовую инфраструктуру для жизни, говорить о высоких технологиях нет смысла. Сейчас во многих селах дырка в полу – это туалет, при этом есть цифровые мобильные переводы. Так и живем.

Отношение госорганов к креативным предпринимателям – еще одна зона возможного роста.

– Я как генеральный директор юрлица в Казахстане несколько недель назад ходил в налоговую, – рассказал Денис Похазников. – И мне бы не хотелось повторять этот опыт. Важно, чтобы государственная среда была дружелюбной для стартапов, а не отбивала желание заниматься бизнесом.

Недостаток венчурного капитала также выталкивает часть креативных проектов за пределы нашей страны – туда, где финансирования больше.

– Молодые ребята уезжают за границу, потому что ищут новые условия для жизни и самореализации, – рассуждает Болат Садыкулов. – Чтобы их удержать, нужно развивать венчурный рынок. У нас принято финансировать проекты на этапе инкубации. На мой взгляд, нужно сместить акцент в сторону акселерации. Те стартапы, которые уже зарекомендовали себя, доказали жизнеспособность своей бизнес-модели, получили практический опыт – у них больше шансов выжить. Если начать больше вкладывать в такие проекты, ситуация с миграцией талантов может улучшиться.

Модератор сессии CEO Digital Business Виталий Волянюк напомнил, что, по данным исследований MOST Holding и RISE Research, объем сделок с казахстанскими стартапами находится на уровне $60-80 млн в год. Если поделить сумму на 20 млн граждан, то объем венчурного капитала в нашей стране – $3-4 на душу населения. А, например, в Сингапуре, Эстонии, Израиле, США и других развитых экосистемах этот показатель составляет сотни или даже тысячи долларов  на душу населения.

– Наши стартапы очень сильно недокапитализированы. Особенно, я согласен с Болатом, те, у кого уже есть клиенты и понятная бизнес-модель, метрики, которые растут. В Казахстане они не могут поднять $2-3 млн и больше, поэтому уходят на другие рынки. И при этом мы видим, что достаточно небольшие вложения в создание инфраструктуры для ИТ-компаний и стартапов за несколько лет дали объем ИТ-экспорта в $500 млн. Это, по мировым меркам, скромная цифра, но это более, чем Х10 в сравнении с тем, что было еще несколько лет назад. И говорит о том, что есть сектор, который приносит высокую отдачу на капитал. Поэтому мы точно должны инвестировать больше в технологические стартапы и в таланты, – подчеркнул Виталий Волянюк.

Виталий Волянюк, CEO Digital Business

Подытоживая дискуссию, директор Digital Business выделил 8 пунктов для развития сектора креативной экономики в Казахстане:

1. Видение будущего. Оно у нас пока не достаточно амбициозно и артикулировано. И, конечно, если мы будем ставить перед собой амбициозные цели, нам для их достижения придется менять какие-то устоявшиеся социально-культурные установки, подходы, о чем ранее на нашем форуме говорил экономист Алмас Чукин. Но, кажется, нет вариантов, если мы не хотим оставаться в середине мировой турнирной таблицы или по каким-то параметрам скатываться в ее нижнюю часть. В мире есть примеры воплощения в реальность хорошего, смелого видения. Smart Nation – Cингапур, Start-up Nation – Израиль, Scale-Up Nation – ОАЭ. Мы будем Fintech Nation, Digital Nation, Сreative Nation? Или кем-то еще? В любом случае, кажется, мы должны себя как-то идентифицировать и маркетировать это видение внутри страны и в мире.

2. Видение без реализации – как известно, галлюцинация. Поэтому должны быть конкретные шаги, создание конкретных фреймворков для развития талантов.

3. Стать местом, которое притягивает талантов из других стран. Как говорят в Эмиратах, мы были seaport, потом airport, а сейчас мы – brainport (юрисдикция, куда стекаются «мозги» со всего мира). Казахстан – мультикультурная, толерантная, дружелюбная страна. Потенциал экспатов можно использовать гораздо активнее, как это успешно делают Эмираты, Сингапур, США и др.

4. Борьба с коррупцией, о чем мы уже говорили. В мировом топе наиболее инновационных стран нет ни одной страны с небольшой экономикой (а Казахстан – относительно небольшая экономика, ВВП за прошлый год – $261 млрд) и одновременно высоким уровнем коррупции. Коррупция и инновации очень плохо совмещаются друг с другом.

5. Развитие венчурного рынка. Особенно на стадиях post-seed.

6. Английский язык. Даже в ИТ-компаниях Казахстана далеко не все сотрудники владеют английским на уровне advanced или хотя бы upper intermediate. А любую развитую экосистему сегодня трудно представить без уверенного владения ее участниками английским языком. Как иначе продавать себя миру?

7. Современное образование. Причем речь не только о школьниках и студентах, но и о взрослых людях 40+. Как жить и как работать с новыми технологиями, с генеративным ИИ? Такие образовательные программы, думается, нужно запускать уже сейчас.

8. Думать глобально, экспортировать свои продукты и решения на мировой рынок.

Читать также: Зарабатывает 1000 долларов в 14 лет — в Казахстане откроют новые «инкубаторы» для гениев в ИТ