Что создают сейчас ИТ-люди в Beeline Казахстан и как им помогает робот Паша

Какие нетривиальные задачи решает сегодня команда разработки крупнейшего в стране частного цифрового оператора. Сколько человек уже в этой команде. Что нового ждет пользователей мобильного приложения Beeline. Как продукты, созданные на RnD площадке в Казахстане, становятся интересными для больших зарубежных рынков. Что происходит сейчас с зарплатами в ИТ и сколько можно заработать в Beeline. Про это, а также про силу крафтового казахстанского кода и местного ИТ-комьюнити читайте в интервью Digital Business с директором по изменениям и информационным технологиям Beeline Казахстан Алексеем Шараваром.

– Алексей, перед нашей встречей я, разумеется, читал и смотрел ваши предыдущие интервью, и меня сильно зацепил в них один момент. Это робот Паша. Ваше внутреннее изобретение в Beeline Казахстан. Робот-помощник, который забирает на себя рутинные операции сотрудников-людей. Вы запустили его в 2020 году. Очень интересно: как Паша поживает сейчас?

– Отлично поживает. Мы с 2020 года увеличили количество роботов. Если раньше у нас были роботизированы около 200 процессов, то сейчас – 350. Это все один и тот же Паша. Он обслуживает в режиме 24/7 сотни процессов, которые раньше вручную делали сотрудники.

И у нас уже идут пилоты с другими компаниями, мы выводим нашего робота на рынок. Наши маркетологи назвали версию для внешних клиентов Robee (от слов «robot» и «bee»). Все-таки Паша – это что-то наше внутреннее, продавать его – как продавать коллегу. Но, по сути, мы говорим про одну и ту же технологию роботизации.

Мы сейчас приходим в компании и показываем, как это работает. Лучше показать, чем рассказывать. Пилоты занимают от трех месяцев до полугода, после чего выходим на подписание контрактов. Сейчас в процессе обсуждения пять контрактов, и мы уже подписались с крупной розничной сетью.

Интересный кейс у нас получился по складским процессам. Мы подключили распознавание роботом картинок и текста, и наш Robee стал делать то же, что и человек, только намного эффективнее. Например, фотографирует склад, выявляет пустые стеллажи и переводит данные о наличии свободных площадей на складе в цифровую таблицу. Человек так не делал. И все это происходит в режиме 24/7.

– Здорово. А можете привести примеры, что делает сегодня у вас внутри Паша?

– Окей. Вот один из процессов, который мы делегировали Паше. Каждый день сотрудник B2B-поддержки открывал большое количество сайтов с тендерными объявлениями, смотрел, какие есть тендеры, чтобы в них поучаствовать. Такой классический процесс в B2B-продажах. Мы написали робота, сейчас он ходит по всем сайтам сам и собирает нужные данные в таблицу. Вот на сегодня такое-то количество компаний проводит тендеры, в которых можно поучаствовать, плюс все ссылки на релевантные объявления. Это сэкономило от 3 до 4 человеко-часов ручной, очень монотонной работы каждый день. Дальше мы планируем, что робот сам будет заполнять заявки на тендер и отправлять их.

Раньше в 20 веке, когда «Тойота» внедряла у себя кайдзен и автоматизацию, основная идея роботов была в том, что ручной труд очень дорогой, низкоэффективный и его лучше заменить на машинный там, где это возможно. Мы живем в 21 веке и у нас другой подход. Наш СЕO Евгений Настрадин часто говорит, что надо уважать сотрудников и не загружать их время скучной однообразной работой. И такой подход людям отзывается больше. Если бы я пришел к вам, например, как к журналисту и сказал: а давайте AI будет писать за вас статьи. Это скорее всего сразу натолкнулось бы на сопротивление. Вы бы ответили: да нет, никогда, ваш АI точно не справится!

А мы говорим: оставайся с нами, но делай интересную работу. А мы возьмем на себя скучные монотонные операции. И это отлично работает. У нас в компании люди сами просят робота Пашу, чтобы он забрал у них какую-то рутину. Каждый месяц мы получаем примерно сто инициатив от сотрудников, что еще можно делегировать Паше.

– Задам, возможно, немного философский вопрос. Разгружая людей от рутинных механических задач, мы, очевидно, повышаем их роль в компании. В чем она сегодня? Что нельзя заменить роботами?

– Люди – это прежде всего про ценности, про корпоративную культуру. Мы не сетевой маркетинг или известная сеть фастфуда, у которой процессы first. Когда есть какая-то технология, которая превыше всего. Мы делаем много новых продуктов. И все эти продукты делают люди. От того, как они относятся к своей работе, с какой энергией, страстью занимаются новыми продуктами – во многом зависит, будет ли успех бизнеса. И речь про отношение к своей работе не только тех сотрудников, что находятся в офисе, но и про инженеров, которые в разъездах, обслуживают оборудование, про ребят в наших точках продаж. Эти люди должны быть также заряжены и вовлечены. Потому что компания – это еще и про эмпатию к клиентам.

И про креатив, инновации. Когда на рынке есть большой государственный оператор, ты можешь конкурировать только за счет инноваций. Поэтому у нас серьезный RnD-отдел. Мы сами себе придумываем какие-то челленджи. И это все инициатива ребят. Это невозможно спустить сверху, добиваться под нажимом. Здесь надо создавать среду, чтобы людям самим хотелось придумывать что-то новое.

Demo Day в Beeline Казахстан. Фото из архива компании

– Продолжим про людей. Пять лет назад, в 2017 году, Beeline Казахстан стал развивать инхаус-разработку, сокращая сотрудничество с вендорами, аутсорс-компаниями. На тот момент в штате компании было 4 разработчика. Сколько их сейчас, на начало сентября 2022?

– 650 ИТ-специалистов. Из них около 300 разработчиков, тех, кого называют software engineers, плюс аналитики, тестировщики, дата-саентисты, архитекторы, скрам-мастера, продакт-менеджеры, ребята, которые занимаются кибер-безопасностью… Вместе эти люди образуют команды, которые создают новые продукты. Всего у нас 40 таких команд.

– А общее количество сотрудников компании за эти годы, с 2017 по 2022, как изменилось?

– Выросло в два раза, сейчас в Beeline Казахстан около 5 тыс. человек.

– То есть робот Паша действительно не лишает людей рабочих мест.

– Он снимает рутину. Но при этом объем-то работы растет. Количество продуктов растет, растет клиентская база. Например, если взять 2017 год, у нас были сотни тысяч клиентов, которые посещали наш сайт и пользовались мобильным приложением.

Развиваются новые цифровые каналы – сейчас в приложении «Мой Beeline» вы можете сделать все, не нужно ходить в физическое отделение. Но все эти каналы нужно поддерживать, заниматься ими.

Demo Day в Beeline Казахстан. Фото из архива компании

– Если говорить про задачи, которые решает ваша команда из 650 ИТ-специалистов, какие из них на сегодня самые сложные?

– Пожалуй, самое сложное – построение цифровой экосистемы для клиентов. Дело в том, что есть огромное количество сервисов, но если мы выгрузим их вам в приложение просто в том виде, как они есть, без попыток представить, какими сервисами вы захотите пользоваться именно сейчас – а это про Big Data и персонализацию – то выйдет примитивная доска рекламных объявлений. Никакого клиентского опыта не получится, вы сразу поймете, что вас просто бомбят всевозможными «пушками», нотификациями. А мы работаем над тем, чтобы сделать бесшовный опыт. Чтобы вы пользовались приложением, и оно отвечало вашим потребностям.

Сейчас в приложении есть магазин, финансовые сервисы, музыка, кино и ТВ, игры. Добавятся еще новые разделы. Мы хотим сделать «Мой Beeline» полноценной лайфстайл-витриной с серьезной персонализацией.

– Судя по всему, там скоро появится раздел Travel?

– Возможно. Мне проще перечислить что там не появится.

– Хорошо, давайте снизим уровень стресса у наших читателей и ваших пользователей. Чего не будет в «Мой Beeline»?

– Что там точно не появится? Думаю, не будет беттинга, МФО, дейтинга. Каких-то токсичных сервисов, чего и так слишком много в интернете.

А будут образование, здоровье, возможно, мессенджер для общения, экосистема интересных партнерских продуктов, которые отвечают высокочастотным запросам.

Вы, например, можете часто кататься на самокате или заказывать еду с доставкой. И, конечно, для этого есть отдельные приложения. Но преимущества экосистем – в том числе экосистемы, над которой мы работаем, – что все вместе приносит вам дополнительные плюсы, чем если пользоваться сервисами по отдельности.

– Алексей, смотрите, на глобальном уровне самые большие экосистемы создали технологические платформы: Facebook, Apple, Amazon, Google… На локальном, страновом уровне экосистемы создают те, у кого больше всего пользовательских данных. Это банки, телеком-компании и крупные ритейлеры. В чем будет ваша уникальность, преимущество по сравнению с тем, что уже довольно успешно делают некоторые банки, например?

– Самое главное – это понимание интересов. Полтора петабайта (более 1,5 млн гигабайтов – прим. Digital Business) данных крутится ежесекундно. Мы как провайдер, который дает вам интернет, знаем намного больше о предпочтениях аудитории в виде обезличенных данных. Поэтому можем построить такую витрину в приложении, когда эта витрина будет максимально персонализирована, и мы это уже тестируем. Чем больше вы как пользователь заходите в приложение, тем больше оно настраивается под ваши интересы.

– Какие еще масштабные задачи решает ваша команда?

– Мы цифровой оператор не только в B2C, но и в B2B. Для бизнеса у нас сейчас разрабатывается много интересных вещей с использованием технологий Big Data, IoT. Мы создаем для заказчиков embedded устройства. Покупаем «железо», на него «накатываем» софт, пишем свои приложения и панели управления. Это наши RnD разработки по созданию умного склада. Проекты, связанные с дронами. Цифровой рабочий.

Наши B2B разработки – это большая тема, о которой можно отдельно рассказывать часами.

Еще одно направление – внедрение собственного софта внутри Beeline Казахстан. Поскольку компании уже больше 20 лет, у нас используется много вендорского ПО, и стоит большая задача заместить его собственными разработками. Зачем мы это делаем? Это можем быть прозаично, но это экономически выгодно. Потому что разработчики в Казахстане делают софт для компании быстрее и дешевле, чем заграничные вендоры.

Понятно, что у них своя бизнес-модель, вендорам надо получать желаемую маржу.

Помимо стоимости и скорости очень важным плюсом инхаус-разработки является вовлеченность ребят. Для любой аутсорсинговой ИТ-компании – «галеры» мы являемся одним из многих заказчиков. И подход, как правило, одинаковый: я им просто сдаю продукт и меня не сильно интересует, что они дальше будут с ним делать. А наши ребята понимают, что продукт, который они сделали, остается с нами в компании, мы будем с ним взаимодействовать.

Поэтому мы сделали ставку на свой крафтовый казахстанский код, как мы его называем. Ведь всегда классно, когда ты можешь делать что-то свое.

Наша разработка на сегодня создала 55 цифровых продуктов. Из которых есть внутренние, как робот Паша, но практически любой внутренний продукт, через какое-то время может стать внешним продуктом. Думаю, в следующем году количество продуктов может увеличиться до 70.

Мы уже стали самой инновационной RnD площадкой в группе VEON, в которую входит Beeline Казахстан (в группу VEON входят также бренды Kyivstar в Украине, Beeline в России, Jazz и JazzCash в Пакистане, Banglalink и Toffee в Бангладеш – прим. Digital Business), и на уровне группы уже обсуждаем, чтобы наши продукты использовать в других странах. Для нас это не просто дополнительная монетизация, но мы еще и нашу разработку выводим за пределы Казахстана, что круто. Потому что другие рынки обогащают продукты. Например, в Пакистане население более чем в 10 раз превышает население Казахстана. Это значит – больше пользователей, больше данных, возможность сделать наши продукты еще круче.

– Хочу поговорить еще про конкуренцию за ИТ-специалистов. Да, задачи у вас масштабные. Тем не менее, сейчас в Казахстане открывают центры разработки, в том числе, и большие международные ИТ-компании. И заявляют, что будут не только релоцировать сюда сотрудников из офисов в России, Украине, Беларуси, но и нанимать местных ребят. Рынок будет нагреваться. Для роста и развития ИТ-отрасли – это хорошо. Но как конкретно вы будете удерживать и привлекать ИТ-таланты?

– Рынок нагревается последние года два. Во многом на это повлияла пандемия, когда многие ребята перешли на удаленную работу и стало очевидным, что все рынки открыты. Можно трудоустраиваться в разных компаниях, независимо от локации. И да, многих казахстанских разработчиков в последние годы перекупали зарплатами. Очевидно, что компании в США могут платить больше. Даже российские компании могли платить больше. Казахстанские ИТ-специалисты на глобальном рынке были достаточно дешевые. Но что получилось за последнее время. Зарплаты в Казахстане подравнялись с соседними рынками. Они у нас росли больше чем на 50% в год последние пару лет, а на других рынках – на 20-30%.

– И какая сейчас рыночная вилка зарплат разработчиков?

– Я думаю, что крепкий мидл получает в Казахстане 800 тыс. – 1 млн 200 тыс. тенге. Конечно, эти зарплаты, как правило, привязаны к доллару (по состоянию на начало сентября речь идет о суммах, эквивалентных $1 700 – $2 550 – прим. Digital Business). И, конечно, у каждой компании свое понимание «мидл».

У кого-то мидл – это тот, кто может делать задачу самостоятельно. А у кого-то мидл – это просто тот, кто пишет код. Пишешь код – ты мидл, не пишешь – джун.

Но общая тенденция – зарплаты у всех ИТ-специалистов растут.

Я знаю, что в Беларуси или в Украине в компаниях, ориентированных на Штаты, западные рынки, техлид может зарабатывать $8 тыс. и даже $10 тыс. в месяц. В Казахстане эта цифра может быть $3-4 тыс. Это связано с тем, что процент бизнесов, работающий на Запад, пока еще меньше. Но все равно рынок растет. И становится заметным в мире. На сегодня в Казахстане около 150 тыс. ИТ-специалистов. Речь не только про разработчиков, но и другие популярные роли в ИТ. Это уже немало. Для сравнения в Польше – около 350 тыс. «айтишников». Украина до войны по этому показателю догоняла Польшу… Россия – допустим, полмиллиона ИТ-специалистов.

Этим летом к нам в Алматы приезжал СЕО VEON Ventures Хайрил Абдулла. Он сказал, что раньше бы никогда не поверил, что Казахстан может быть центром разработки. До этого он и его коллеги работали с Беларусью и Украиной, это известные страны в мире ИТ-аутсорсинга – прогнозируемо хорошее качество за доступную цену. А Казахстан на сегодня дает пока еще меньшую цену, но при этом уже значительно прибавил по качеству.

Алексей Шаравар и Хайрил Абдулла. Фото из архива Beeline Kазахстан

– Поскольку часть из 150 тысяч ИТ-специалистов Казахстана нас точно будет читать, хотел бы уточнить: Beeline Казахстан в плане зарплат находится в рынке?

– Конечно.

– Хорошо. Тогда в завершении – вопрос. Всегда найдутся компании, которые готовы предложить чуть больше рынка. Почему Beeline Казахстан? Представим, что я сильный ИТ-специалист (в реальности – к сожалению, гуманитарий) и пришел к вам на собеседование. Объясните, по каким еще причинам, помимо достойной зарплаты, мне стоит работать в Beeline?

– Окей. Первое, и самое важное – корпоративная культура. Она очень открытая и горизонтальная. Нет кабинетной системы, какой-то строгой иерархии, которую можно встретить еще во многих компаниях Казахстана. Есть возможность взаимодействовать на «ты» с большим количеством людей. Команды самоорганизующиеся, структура достаточно плоская.

Второе – это возможность работать с 10-миллионной абонентской базой и петабайтами данных. Когда ты работаешь в стартапе, для тебя большое счастье иметь хотя бы 10 тыс. пользователей. Чтобы кто-то, кроме твоей мамы и друзей, пользовался твоим продуктом. А здесь – 10 миллионов. Другой масштаб.

И третье – это developers-комьюнити. Вместе с ребятами из Kolesa Group мы, наверное, единственные на рынке, кто продвигает крафтовый казахстанский код. Проводим ежегодно большую конференцию BeeTech Conf, на которую приглашаем всех желающих. Это возможность для разработчиков напрямую пообщаться с пользователями продуктов, получить честную обратную связь. Обменяться опытом друг с другом. Делаем также серию открытых митапов. Да много разных инициатив! Когда ты просто making money – это одна история, а когда ты развиваешь комьюнити, делишься экспертизой, делаешь что-то полезное для развития рынка, для общества в целом, – это совсем другая история, другие ощущения.