Казахстанец запустил платформу, где обучают созданию AI-ботов для бизнеса. Его проект уже оценили в $50 млн
Мирас Советов занялся стартапами случайно. Еще во время учебы на программе «Электротехника и компьютерная инженерия» в Назарбаев университете начал искать стажировку. Подавался в Microsoft и другие корпорации, но безуспешно: по такой специальности крупные компании готовы были брать людей только после PhD. «Тогда подумал, раз мне никто не дает работу, придумаю что-то сам», – говорит Мирас. Он пошел в акселератор при университете, где создал AgroTech-проект для борьбы с сорняками. А позже вместе с другом запустил систему античитинга.
Сейчас Мирас с партнерами занимается развитием образовательной платформы JobEscape, которая учит людей создавать AI-ботов для бизнеса. В рамках совместного проекта Digital Business и Astana Hub «100 стартап-историй Центральной Азии» он рассказал, что стало с первыми проектами, в чем главная ценность JobEscape для простых пользователей и почему этот стартап способен в будущем выйти на выручку в сотни миллионов долларов.
«Нам сделали предложение, и мы посчитали, что сейчас целесообразно окэшиться»
– Мирас, ваша стартаперская карьера началась с проекта для сельского хозяйства. Можете рассказать, как сложилась его судьба?
– На первых порах было все хорошо. После запуска платформы довольно быстро появились платящие клиенты, а потом получили $150 тысяч инвестиций от австралийского венчурного фонда в Гонконге. Однако позже выяснилось, что для развития требовалось гораздо больше денег. К примеру, ближайший конкурент примерно в тоже время закрыл раунд на $10 млн, при этом еще не имея выручки. У нас тогда на рынке, а может и до сих пор, нет таких денег. В связи с этим проект пришлось закрыть.
– Что было дальше? Когда решились на запуск нового стартапа?
– Практически сразу. Тогда мой нынешний кофаундер по JobEscape Маргулан Ермек делал для BI Group проект по распознаванию лиц. Дело в том, что ремонтом квартир «под ключ» в их домах занималась одна компания. И BI Group нужен был инструмент, чтобы отслеживать, пришел ли сотрудник на смену или нет, так как от этого зависело, получится ли сдать объект в срок.
Правда, стало быстро понятно, что кроме BI Group такое решение в Казахстане особо никому не надо. И когда я закрывал свой AgroTech-проект, Маргулан попросил помочь ему по бизнесовой части. В результате сделали пивот в сторону образования: нам этот рынок казался более перспективным. Тем более, как раз началась пандемия коронавируса и многие вещи стали активнее переходить в онлайн-формат. Так решили делать систему античитинга для сдачи экзаменов.
– Насколько удачным получился этот проект?
– С ним удалось сделать экзит. Он был адекватный по мерам казахстанского рынка. Ребята посмотрели нашу прибыль, смоделировали оценку и выкупили как private equity. Сумма была шестизначная, но при этом меньше миллиона долларов.
Почему решили продать? Нам сделали предложение, и мы посчитали, что сейчас целесообразно окэшиться. Потому что на тот момент было непонятно, что будет после коронавируса с экзаменами. Поэтому решили продать проект и идти дальше.
Для меня, на тот момент 23-летнего парня, деньги от экзита были значимой суммой: на хлеб с маслом и черной икрой хватило. В общем, все классно.
«Закинули с кофаундером на старте $20 тысяч личных денег»
– История с JobEscape случилась сразу после экзита?
– Нет. Подумал, что слегка устал от стартапов и хочу пойти в найм – впервые в жизни. Переехал в Дубай, где работал в департаменте стратегии, во внутреннем консалтинге DIFC (Международный финансовый центр Дубая – свободная экономическая зона с независимым органом финансового регулирования и судебной системой, основанной на английском общем праве – прим. Digital Business). Правда, мне там не понравилось. Большая часть моего функционала заключалась в клепании презентаций для CEO, который смотрел первую и последнюю страницу, после чего говорил: «OK, cool». Этим максимально не хотелось заниматься.
А Маргулан тогда работал в структуре украинского холдинга Genesis (специализируется на разработке сайтов, мобильных приложений, ИТ-аутсорсинге и консалтинге – прим. Digital Business). Там он занимался performance marketing – крутил рекламу в Google, Meta и так далее. В результате Маргулан предложил запустить в Казахстане свой B2C-проект со ставкой на performance marketing. Набросали несколько идей, после чего пришли к двум продуктам. Сделали MVP и выкатили их на тест, чтобы посмотреть спрос.
Первый – сервис для беременных с различными советами и упражнениями Bloomy. Но быстро поняли, что в истории с подобным решением берем на себя большую ответственность. Ведь к каждой женщине нужен индивидуальный подход. А у нас не было желания идти во что-то слишком сложное. Хотя с точки зрения генерации пользователей этот продукт показывал себя хорошо.
Второй – платформа для обучения навыкам карьеры во фрилансе с помощью ИИ, где людям предоставляются видеоуроки и необходимый инструментарий для практики. Это, собственно, и был JobEscape. Им решили заниматься плотнее, так как продукт тоже сразу стал получать пользователей, но был проще. Позже стали резидентами Astana Hub.
– С учетом того, что вы запустили сразу два продукта, сколько понадобилось денег на старте?
– Изначально с Маргуланом закинули где-то $20 тысяч. Потом сделали небольшой заказ для одних ребят, от которых получили $15 тысяч. Это и был стартовый бюджет. Чуть позже подняли внешние инвестиции – суммарно $300 тысяч от фондов White Hill Capital и Caucasus Ventures, а также бизнес-ангела Ельдара Толеша. На эти деньги и проводили эксперименты с двумя продуктами.
Позже привлекли еще $1 млн, который уже целенаправленно пустили на развитие JobEscape. Однако не так давно сделали пивот. Теперь вместо фриланс-профессий обучаем людей создавать AI-ботов для бизнеса на no-code сервисах Make.com и n8n. Увидели в этом направлении большой спрос и потенциал.
«Наша миссия – обучить как можно больше людей грамотному использованию AI-инструментов»
– Что именно дает JobEscape?
– Пользователи получают навык, который могут сразу монетизировать: создавать ботов для автоматизации продаж, службы поддержки, SMM и скрининга резюме для рекрутеров.
Для людей это выглядит как образовательная платформа с миксом контента: видеоуроки, практические задачи, текстовые материалы и встроенный ИИ-помощник. То есть не просто пассивный просмотр, а полноценное обучение с практикой. Агрегатор дает доступ к 30+ AI-инструментам – от ChatGPT до Midjourney, – которые студенты используют для выполнения заданий.
Вообще наша главная миссия – обучить как можно больше людей грамотному использованию AI-инструментов. Поэтому сейчас двигаемся в сторону создания AI-конструктора, который позволит людям на одной площадке делать разных ИИ-ботов и внедрять их в системы потенциальных клиентов. То есть человек просто на телефоне, с помощью тех же Make.com и n8n, запускает, например, чат-бота для обработки кадровых документов, интегрирует его с WhatsApp, и бизнес получает решение, которые собирает в одном месте все бумаги и отдает на подпись заинтересованным лицам.
Также работаем над запуском ИИ-агента, который будет, грубо говоря, обзванивать бизнесы, преимущественно в США, и предлагать сотрудничество с нашими учениками. Получится некая биржа труда, где компания может заказать у фрилансера кастомизированного бота под свои потребности. И все те, кто закончит наши курсы, будут иметь доступ к таким вакансиям.
Эти шаги позволят нам продлить LTV (пожизненная ценность клиента – прим. Digital Business). Сейчас она составляет примерно 3-4 месяца, но после релиза AI-конструктора ожидаем увеличения этого показателя в 2-3 раза. А еще рассчитываем на рост MRR c $800 тысяч до $2-2,5 млн
– Сколько сейчас у вас платящих пользователей?
– Чуть больше 20 тысяч. Если говорить о географии, то 40% приходится на Северную Америку (США и Канада) – это наш основной рынок. Еще 30% – Великобритания и некоторые страны Европы, и 30% – остальной мир.
Однако в ближайшем будущем планируем масштабироваться на испано- и португалоговорящие страны, в первую очередь в Латинской Америке. Это огромный рынок с миллионами потенциальных клиентов, которые ищут возможности для заработка онлайн. Подобный шаг может принести примерно удвоение выручки с тем же самым продуктом – контентный бизнес относительно легко локализовать на 2 новых языка. Не нужно переделывать всю платформу – достаточно перевести видео, тексты, адаптировать примеры под локальный рынок. Тем более, что контент мы делаем сами.
Помимо этого планируем идти в B2B-сегмент, чтобы обучать сотрудников разных корпораций строить AI-агентов. У нас уже есть первые заказы: договорились о пилотном контракте с одной казахстанской компанией. И если это операционно будет не сильно нас утруждать, то начнем расширять историю с корпоративным обучением.
«В перспективе 3-4 лет можем без проблем дорасти до $100 млн годовой выручки»
– Планируете привлекать инвестиции для масштабирования на страны Латинской Америки и запуск AI-конструктора?
– Скорее не инвестиции, а займ. Где-то на $500 тыс. – $1 млн. Вообще у меня цель за ближайшие пару лет привлечь в JobEscape $20 млн в виде займов.
Почему решили двигаться так? Проект прибыльный, и размывать дальше доли особо смысла нет. Когда дорастем до ARR (годовой повторяющийся доход – прим. Digital Business) в $100-200 млн, то уже пойдем за инвестициями, потому что на больших объемах будет и порядок цифр другой.
– А какая сейчас оценка стартапа?
– Около $50 млн. По крайней мере, по такой оценке мы проходили due diligence. Однако отказались от продолжения и сфокусировались на росте за счет займов. Я думаю, что в перспективе 3-4 лет можем без проблем дорасти до $100 млн годовой выручки, и даже кратно больше.
Вообще моя цель – прийти к ARR в $1 млрд. Статус «единорога» не так интересен: он сегодня есть, а завтра нет. Они лопаются как пузыри. А вот $1 млрд годовой выручки – это то, что, считаю, можно сделать. Есть пример того же Genesis, о котором говорил раньше. Там ребята смогли построить бизнес с ARR в $3-4 млрд. И я не вижу никаких объективных причин, почему у нас это не получится.
– Благодаря чему JobEscape может прийти к таким показателям?
– Здесь сработает все в комплексе. Масштабирование на новую аудиторию: после испанского и португальского планируем добавлять и другие языки мира. Усиление продукта, благодаря ИИ-автоматизации внутренних процессов в компании и запуску AI-конструктора. Также, возможно, будем покупать какие-то EdTech-проекты в Казахстане, которые зарабатывают небольшие деньги, но имеют синергию с нашим бизнесом, что позволит круто бустануть всем.
Если говорить о ближайших планах, то хотим заметно увеличить LTV и вырасти в годовой выручке до $30-40 млн. Это реально, особенно после создания AI-конструктора. Ведь те же Make.com и n8n, на мой взгляд, очень сложные в использовании. И мы хотим снизить порог входа, чтобы простые люди, вроде бухгалтера или сварщика, которые до этого не работали с no-code решениям, могли после короткого обучения самостоятельно создавать AI-агентов. К слову, одна из моих больших целей – обучить 1 млн человек правильно и эффективно пользоваться ИИ-инструментами.
– В заключении, чтобы вы посоветовали начинающим стартаперам?
– Во-первых, не останавливайтесь, какие бы трудности не происходили. Самое важное качество предпринимателя – рисковать и терпеть последствия своего риска. Да, сегодня был сложный день, но не стоит отчаиваться. В какой-то момент возможность обязательно появится. Лично я, когда плохо – просто иду спать, чтобы завтра проснуться и думать над решением вопросов. Мне такой подход хорошо помогает.
Просто люди склонны сгущать краски из-за страха остаться на улице. Но на самом деле в большинстве случае все не так плохо, как мы себе рисуем. Тут важно на старте принять, что может произойти самое худшее, но несмотря на это нужно продолжать двигаться дальше. Пока вы не сдались, ничего не кончено.
Во-вторых, не зацикливаться сразу на фандрайзинге. Это практически всегда абсолютно необъективная игра. По сути, есть два способа поднять деньги. Первый – генерировать вокруг себя громкие инфоповоды, рассказывать всем, какой вы крутой. И тот, кто в это поверит, даст инвестиции. Правда, рано или поздно громкие инфоповоды закончатся и что делать дальше – непонятно. Второй – делать крутой продукт и показывать результат. Тогда фонды сами захотят вложиться в такой проект.
В-третьих, заниматься тем, что приносит удовольствие и веселье. Мне, к примеру, было максимально не комфортно взаимодействовать с коллегами в DIFC. И я считаю, что нет худшей каторги, чем работать с людьми, которые вам не нравятся. Поэтому придерживаюсь такого подхода: пусть я буду меньше зарабатывать, но зато в окружении интересных ребят. И делать те вещи, которые драйвят.