«За 2 дня собрали 7 млн тенге на краудфандинге». Как развивается социальное кафе Kunde, где работают казахстанцы с ментальными особенностями

8 лет назад на территории Nazarbayev University студент Маулен Ахметов открыл социальное кафе Kunde и нанял на работу астанчан с инвалидностью. Среди них были люди со сложными диагнозами вроде шизофрении или эпилепсии. Мало кто верил в затею молодого парня, но спустя 8 лет Маулен масштабируется до новых точек в Алматы и привлекает все больше инвестиций в свой проект. Digital Business Finance пообщался с основателем Kunde — узнали, с чего все началось, через какие трудности пришлось пройти, сколько денег принесли инкубаторы и акселераторы, как казахстанцы за 2 дня скинулись на открытие кафе в Алматы и почему это не история про успех.

Первый акселератор, письмо президенту Nazarbayev University и стремление к бизнесу

Маулен Ахметов волонтерил с юного возраста, а однажды оказался в алматинском тренинг-кафе, где реабилитацию проходили взрослые с ментальными расстройствами. Так зародился его интерес к сфере психического здоровья, который перерос в собственное дело — Маулен решил открыть социальное кафе Kunde и взять на работу астанчан с инвалидностью.

— Поначалу, конечно, меня все отшивали. Первокурсник предлагает создать кафе и нанять людей с психическими расстройствами — даже не нужно объяснять, как все реагировали. Но потом написал руководству Nazarbayev University, меня позвали презентовать этот проект, а потом одобрили идею. Так мы получили пространство для кафе на территории университета безвозмездно.

В 2017 году я уже попал на акселерационную программу ABC Quick Start на базе NU. Примерно из 200 заявок в финал вышли 10 команд, в том числе мы с проектом Kunde. Удивительно, что попали туда с более-менее традиционной бизнес-моделью, потому что все остальные были с ИТ-проектами. Я тогда получал литературное образование в NU, а параллельно стал развивать Kunde и учиться строить бизнес.

Несмотря на поступление в Школу гуманитарно-социальных наук, наш собеседник еще с юных лет видел себя в бизнесе. Во ВКонтакте Маулен с друзьями пытался развивать интернет-магазин, а однажды его даже чуть не исключили из школы — за ту самую предпринимательскую жилку.

Оценивать импакт через экономические показатели, конечно, можно, но это очень утилитарный подход, не очень гуманистичный. Потому что даже если человек «бесполезен» для экономики, он все равно должен иметь базовые человеческие права. Но, конечно, когда мы разговариваем с государством, то делаем расчеты. Например, у нас работают ребята, состоящие на учете у психиатров. Если условно вывести 2 группы людей с похожими диагнозами и схожей возрастной категории, то можно прийти к выводу, что наши работники в среднем госпитализируются в 5 раз реже, чем те пациенты, которые не работают. Если взять стоимость затрат на одну госпитализацию, то выходит, что одно кафе с таким штатом экономит бюджету примерно 30-35 тыс. долларов в год. Это самые базовые поверхностные подсчеты, можно еще сильнее углубляться, цифры будут гораздо более впечатляющие.

Чем дольше мы общались с Мауленом, тем заметнее становилось, насколько ему небезразлична сфера психического здоровья. И кафе Kunde, как работодатель, уже много знает об особенностях сотрудничества с людьми, имеющими ментальные нарушения.

— Есть свои особенности, безусловно. В нашей команде — например, в Астане — работает 30 человек, из них 22 с инвалидностью, нейроотличные люди. Те нормотипичные сотрудники, которых мы принимаем, конечно, отдают себе отчет в том, что они будут не просто работать, но и делать свой вклад. Но это своего рода дополнительная нагрузка, поэтому если не уследить, то они могут быстро выгорать. При этом мы не позиционируем трудоустройство для людей с ментальными расстройствами как некую помощь, мы говорим «ты устроился на работу, выполняй ее и придерживайся дисциплины». Но факт остается фактом: подходы к сотрудникам отличаются. Поэтому у нас есть психолог, которая работает с нашей командой.

Но признаюсь: за 8 лет работы кафе было намного больше проблем с нормотипичными людьми. Было немало фактов воровства и обмана, трижды я собирал команду, которая вновь распадалась, и я оставался один. Были случаи, когда кофаундеры воровали и присваивали деньги. Нередко были проблемы, связанные с алкоголем. Трудности, связанные с нейроотличными людьми, — другого толка.

Их отличие в том, что они ценят работу сильнее. В том числе потому что для многих это первая работа, а для кого-то и вовсе единственный шанс на трудоустройство. Но с ними нужно сильнее вовлекаться — нельзя, например, один раз объяснить и забыть, порой приходится взаимодействовать и неделю, и 2 месяца. Но в итоге такой официант будет работать 5-6 лет. У нас нет такой проблемы с текучкой кадров, как обычно в общепите.

Еще одна трудность — работа с опекунами и родителями. Подопечные начинают работать и становятся более независимыми. Тем, кто много лет их опекал и был рядом, бывает тяжело это принять. И в этот процесс мы тоже вовлечены.

Инкубаторы и акселераторы, 10 тыс. долларов из сейфа и 7 млн за 2 дня на казахстанской платформе для краудфандинга

Социальные предприниматели нередко говорят о трудностях с поиском инвестиций. Но проект социального кафе изначально оказался в центре внимания на всевозможных инкубационных и акселерационных программах, в которых участвовал Маулен.

— Деньги мы привлекали всеми возможными способами. Например, делали краудфандинг на Indiegogo — нам с этим помогла Программа развития ООН. Мы собрали 10 тыс. долларов за месяц, и это была, кажется, одна из первых успешных кампаний казахстанцев на этой платформе. Мы сильно вдохновлялись примером наших стартаперов, например, Алены Ткаченко, которая с проектом Nommi смогла привлечь через краудфандинг около 150 тыс. долларов.

Были и забавные истории — например, у нас волонтерила моя подруга, которая однажды предложила сходить к ее дяде, работавшему в крупной компании. Пришли в его кабинет, рассказали идею проекта, а он говорит «да, здорово, давайте» и достает из сейфа 10 тыс. долларов. И мы на обычном листе бумаги писали расписку, что взяли у него в долг эту сумму.

За эти годы я прошел массу акселераторов и инкубаторов, которые очень сильно помогли. Например, мы участвовали в акселераторе NURIS, где выиграли 10 тыс. долларов. Участвовали и в грантовых конкурсах, например, на грант от посольства США купили дорогое оборудование для кафе. Выигрывали 10 тыс. долларов в программе «Построй свой бизнес» от фонда «Саби».

В 2020 году взяли второе место в глобальном конкурсе Top Ten Innovators от концерна Shell — вошли в десятку проектов со всего мира и получили 10 тыс. долларов. Если говорить о последних событиях, то мы по Программе развития ООН участвовали в Tadamon Accelerator, в состав жюри которого входит и Исламский банк развития. Акселератор шел 6 месяцев, а по итогам Demo day мы стали призерами и получили 30 тыс. долларов. Если говорить о Казахстане, то относительно недавно получили еще 5 млн тенге на развитие цеха в конкурсе от Фонда социального развития NU.

Маулен Ахметов сейчас занимается развитием 2 новых точек социального кафе Kunde в Алматы. На этот раз он вновь обратился к краудфандингу, и этот опыт стал еще более позитивным, чем 8 лет назад.

— Вся история краудфандинга началась с того, что мой знакомый хотел проинвестировать в нашу вторую точку. И за 10 дней до открытия он говорит, что передумал. Поэтому я спешно запустил сбор средств, но уже на отечественной платформе Startime. И если в первый раз мы запускали краудфандинг на зарубежной платформе длительностью в месяц, где было лишь 30-40% донатов из Казахстана, то на этот раз мы за 2 дня собрали примерно 7 млн тенге — и все поступления были из Казахстана. Для меня это огромный показатель роста осознанности и доверия к нашему проекту. К тому же мне потом еще писали люди, желающие проинвестировать проект. Многие нам помогали оборудованием и инвентарем.

В Kunde очень много нематериального вовлечения, того, что называется in-kind contributions. Когда помогают не деньгами, а тем, что вообще сложно оценить. Пожалуй, самая дорогая услуга, которую мы получили как pro bono — это предложение от архитектурно-дизайнерской студии NAAW и дизайнерской студии DUNIE помочь с дизайном, ребрендингом, эскизами и сопровождением для нового кафе в Алматы. А это стоит очень дорого. Но такое предложение невозможно оценить в деньгах.

Вообще получилось интересно. Как говорят стартаперы, обычно работает 3F — Friends, Family, and Fools, но у нас получилось наоборот. Сначала мы прошли по институциональным инвесторам, краудфандинг-платформам, инкубаторам, и только потом уже мне позвонили родители и говорят, мол, давай мы тоже проинвестируем в твое кафе. Но сейчас уже удается активно привлекать частные инвестиции. Например, есть инвесторы, которые дали 27 тыс. долларов — это уже для третьей локации.

Маулен отмечает, что в развитии проекта ему немало помогли государственные структуры — например, Центр занятости населения при акимате Астаны, отвечающий за трудоустройство уязвимых категорий казахстанцев, дает субсидии на рабочие места. И это позволяет проекту содержать довольно большой штат людей с инвалидностью. В Алматы тоже не обошлось без поддержки местных чиновников и региональной палаты предпринимателей «Атамекен», которая безвозмездно предоставила локацию для первой алматинской точки.

— Кстати, у нас еще появилась ментор благодаря платформе интеллектуального волонтерства DOS Community. Наша ментор, Оксана Шоканова, очень помогла нам с оптимизацией финансов, отчетами, бухгалтерией и даже с распределением сил в команде. Она в прошлом аудитор EY, сейчас предпринимательница, в том числе франчайзи «ДоДо Пицца» в Казахстане. И мы с ней теперь рассматриваем новую модель масштабирования. У нее есть сеть кофеен, и она предложила взять у нас как бы франшизу, адаптировав одну из ее точек под Kunde. Теперь мы тестируем эту гипотезу: сейчас в кофейне на Байзакова работают наши сотрудники, задействован наш концепт. И с похожим предложением к нам обращались уже несколько предпринимателей. То есть люди с уже существующим бизнесом хотят сделать его социальным. Ко мне в принципе обращаются с предложениями продать франшизу, потому что хотят открывать подобные кафе в разных регионах страны.

Еще один возможный вариант масштабирования — через университеты. В свое время нам говорили, что это нереально — поставить кафе на входе в Назарбаев Университет с работниками, у которых шизофрения и эпилепсия. Туда ведь приезжают главы государств регулярно, как это возможно? Но все оказалось возможно, университет показал, что это не так страшно. Возможно, другие вузы последуют примеру.

Отказ от авантюр, мечты о новой локации в Астане и размышления об успехе и достигаторстве

— Сначала наши обороты составляли 1-2 млн тенге в месяц. На третий год выросли до 5-6 млн. Пик был перед пандемией, когда резко выросли обороты до 8-9 млн. В пандемию, конечно, все пошло на спад, как у всех. Многие месяцы мы работали в минус. Потом оправились, пришли к 9-10 млн тенге, но вот в 2024 году наступила некая стагнация. У нас были рекордные месяцы, когда достигали 14 млн, например, за счет услуг кейтеринга на крупных мероприятиях. Но при этом у нас есть сезонность — например, зимой и летом доходы падают, потому что каникулы, никого нет в кампусе. Поэтому среднемесячный показатель — это примерно 8-9 млн тенге. Пока нам этого хватает, чтобы выплачивать зарплаты, реинвестировать и организовывать досуг для команды, потому что это важная часть в нашем проекте.

Открыть новую точку на нейтральной территории в Астане — давняя мечта. Но пока думаем над локацией, потому что это важно для инвесторов. Думаю, на новую точку в столице понадобится около 200 тыс. долларов.

Маулен Ахметов запустил социальное кафе, будучи студентом первых курсов. За эти 8 лет предприниматель повзрослел вместе со своим проектом.

Мне помогло, что я начал в раннем возрасте и в сфере, в которой не разбирался. На меня не давило эго, я спокойно спрашивал совета у наставников, у опытных людей. У них же учился меньше стрессовать из-за трудностей, которых тоже было немало.

И что интересно, я лучше стал понимать себя и бережнее относиться к своему ментальному здоровью. На себе прочувствовал, насколько важна психотерапия, как этот инструмент помогает справляться с трудностями и расти.

Вообще хочу отметить, что истории о достижениях молодых ребят, которые в 16 запускают ракеты, зарабатывают миллиарды и изобретают вакцины, могут сильно вдохновлять, а могут вгонять в жуткую апатию. Думаю, что среди наших стартаперов многие сильно стрессуют в погоне за масштабными целями. Есть такое понятие, как survivorship bias, ошибка выжившего. Это когнитивное искажение, которое сейчас усиливается трендом на достигарство. И мне не хочется, чтобы наша история звучала про успех. Что-то не удавалось, моментами хотелось сдаться, к тому же я порой сам не знаю, почему у нас получилось прийти к какой-то точке. Но надеюсь, что мы по крайней мере сможем поступательно, маленькими шагами, повлиять на общество.